Глава 19

Глава 19

Вторая половина пути между первой и второй ступенями была такой же неизведанной и опасной, как первая.

Череда острых и зазубренных выступов, скользких камней и снежных бугров делала саму кромку гребня непроходимой, и поэтому Дикон — он был лидирующим в связке, состоящей теперь из нас всех, — прокладывал тропу по снегу в десяти футах ниже продуваемой ветром кромки гребня, над Северной стеной и Большим ущельем со стороны ледника Восточный Ронгбук. Риск увеличивался с каждым шагом — снег под ногами Дикона то и дело соскальзывал со склона на несколько дюймов или даже футов, пока не уплотнялся в неустойчивую опору, останавливающую падение, и мы все затаивали дыхание. В таком положении страховка, которую мы могли предложить, не стоила и ломаного гроша.

Мы не оглядывались на преследовавших нас пятерых немцев, но чувствовали, что они буквально дышат нам в спину. Последнее, что видел Жан-Клод в свой бинокль, пока остальные готовили Перси и Курта Майера к «похоронам», был немецкий лидер — мы по-прежнему думали, что это Бруно Зигль, — который сумел перебраться через гладкий вертикальный выступ и теперь закреплял веревку для своих партнеров. Очевидно, Зигль был самым опытным из пяти немецких альпинистов, и мы радовались, что остальные немного замедляют его продвижение.

Но недостаточно.

Затем Жан-Клод вернулся к нам, и мы собрались у тел Майера и Бромли.

Реджи произнесла краткую молитву, и я удивился, когда Дикон стал повторять слова вслед за ней. Много лет спустя я заглянул в текст англиканской заупокойной службы и в молитвенник и увидел, что Реджи кое-то изменила, но Дикон, по всей видимости, так часто произносил эти слова над погибшими в бою товарищами, что без труда следовал за всеми пропусками и отклонениями. Как бы то ни было, все это выглядело вполне уместно — хотя и слишком долго, подумал я, поскольку немцы приближались к нам по Северной стене. Мы сели рядом с двумя телами, уложенными на узкий выступ у северного края скалы. Реджи достала свой зеленый с золотом носовой платок и завязала его на лице Персиваля; лицо Курта Майера мы закрыли чистым белым носовым платком из кармана Дикона.

Реджи опустила голову — не снимая очков — и произнесла нараспев:

— Аминь, — повторили все.

Затем мы с Пасангом и Жан-Клодом подтащили тела к краю выступа, и они соскользнули вниз, беззвучно исчезнув где-то далеко внизу, на леднике Кангшунг, почти в двух милях под нами. Никто из нас не смотрел, как падают тела. Мы сразу же принялись упаковывать рюкзаки. Реджи положила пакет с фотографиями во внутренний карман свой куртки — перед импровизированными похоронами мы распределили между собой копии, — а я спрятал свой конверт в надежное место в глубине рюкзака. Потом мы подобрали свои ледорубы и побрели дальше.