Отец медленно перевел дыхание.

— То есть… Кэрол мертва? Когда?

— Два месяца назад. Приступ.

— Но ей же было всего пятьдесят восемь!

— Так ты помнишь?

— Разумеется. Я все время о ней думал. Что она, как она, как ты, что вы с ней делаете.

— Но ведь ты же сам только что сказал, что не сошелся с ней!

— Это не означает, что я ее не любил.

— Непонятно…

— Страшная боль, — сказал отец, — любить человека, зная, что тот тебя в ответ никогда не полюбит. Скорее, это она со мной не сошлась. Ты появился на свет случайно.

Хьюстон побледнел.

— Ты этого не знал?

— Я думал, что был желанным ребенком.

— Пожалуйста, постарайся понять. В те дни сексу придавали совсем не то значение, что сейчас. Контроль за деторождаемостью не был поставлен так, как следовало. Мы с твоей матерью согласились с тем, что следует покамест обождать. Ведь аборты в то время были немыслимы. Мы хотели пожениться, как только я закончу колледж, а на самом деле все произошло через месяц после того, как Кэрол узнала, что беременна. За эту беременность она винила меня. И стала ненавидеть.

— Тогда почему же она описывала тебя с такой любовью?

— Чтобы скрыть правду. Ей не хотелось, чтобы и ты меня возненавидел.

— Но ведь я спрашивал, почему она вновь не вышла замуж. Она говорила, что круче тебя у нее никого не было, поэтому и не собирается удовлетворяться меньшим.

— Кэрол ненавидела секс. Она хотела со мной развестись. Это в те времена тоже было бы большим скандалом, но тут началась война, меня призвали, и мы пришли к соглашению, что после войны я просто к ней не вернусь. Я-то надеялся, — пройдет время, все дурное забудется и тогда мне будет легче — если я, конечно, выживу — склонить ее к перемене решения. А когда попался на крючок к Сен-Лорану, то почувствовал свое полное моральное падение. Терять мне было нечего. Уж лучше, думал я, быть богатым. Может быть, тогда Кэрол изменит свое ко мне отношение.

— А ты не пытался связаться с нами?

— Нет. Этого я сделать не мог.