– Полагаю, его по-прежнему допрашивают. Я договорился о вашей встрече с Энгусом Греем в два тридцать в его офисе на Грейс-Инн-роуд. Я пытался уговорить его приехать сюда, но у мистера Грея в четыре заседание суда, а потом он едет прямо в Оксфорд повидать Тедди. Так что это было невозможно.

– Превосходно, Эдвард, большое спасибо. Осознав все, Алексия поняла, что безмерно счастлива увидеть Энгуса. Энгус знает, что делать.

– А больница? – спросила она сэра Эдварда. – Полагаю, у вас не было возможности…

– Я позвонил в обе больницы и справился о Роксанне и Майкле.

Алексия с надеждой уставилась на него:

– Боюсь, никаких шансов.

Лицо Алексии омрачилось.

«Сегодня утром она кажется беззащитной, – подумал сэр Мэннинг. – Если бы только избиратели и коллеги могли видеть ее такой. Оказывается, она куда сильнее любит детей и мужа, чем политическую карьеру. Ее не заботит грядущая отставка…»

Но уже слишком поздно. Алексия больше не министр внутренних дел. А сэр Эдвард вернется к прежней жизни.

В офисе Энгуса Грея пахло властью и привилегиями так же отчетливо, как от скакового круга – конским потом. Все: от стен с дубовыми панелями до фотографий лодочного клуба Оксфордского университета на стене и снимков Грея в компании разных высокопоставленных лиц партии тори (все с автографами), стоявших на письменном столе, говорило о знатном происхождении и влиятельных связях хозяина.

Сам Энгус был спортивным привлекательным мужчиной лет шестидесяти, с волосами цвета стали, легким загаром – результатом недавнего недельного отпуска на итальянской Ривьере, и пронзительно-голубыми глазами, смотревшими исключительно на Алексию.

– Дорогая, вы выглядите усталой. Как ваши ребра?

– Заживают, – честно ответила Алексия. Столько всего обрушилось, что она почти забыла о ране.

– Прекрасно, силы вам понадобятся. Джоан, принесите миссис де Вир чай, пожалуйста. И кусочек торта.

Алексия уселась на кожаный диван «честерфилд» и на секунду прикрыла глаза.

– Сэр Мэннинг сказал, что вы подали в отставку.

Энгус давно знал Алексию и мог позволить себе говорить прямо.

Она кивнула.

– Завтра утром об этом объявят. Хотя, если прислушаться, можно услышать, как министр торговли и промышленности злорадно потирает руки.

Энгус улыбнулся.