— Должно быть, не видели сообщения, — попытался утешить ее Андреино, сам не слишком в это веря. — Знаешь ведь, какая нынче молодежь.

Матильда снова замкнулась в молчании, и Коламеле подумал, не уйти ли ему, презрев всякие приличия. Матильде, казалось, не нужно ничье общество. Вдруг она сама поднялась и направилась на кухню.

— Пойду принесу лимонада из холодильника. Ты еще не разлюбил лимонад?

Она вскоре вернулась с запотевшим хрустальным кувшином и двумя стаканами на эмалированном подносе. Андреино решил перевести разговор на другую тему:

— Ты читала? Его наконец-то взяли.

— Кого? — рассеянно спросила Матильда, разливая лимонад.

— Маньяка. С поличным взяли.

Матильда резко повернулась к нему.

Взглянула на морщинистое, словно пергаментное, лицо, на бледные потрескавшиеся губы, потом перевела глаза на розовый куст, весь в бутонах, и ничего не сказала.

— Слава Богу, кончился этот кошмар, — продолжал нотариус. — Полиция подоспела вовремя: парочку едва спасли. Он уже подошел вплотную к машине и достал пистолет.

— Откуда ты знаешь? — спросила Матильда.

— По телевизору передавали, в дневных новостях. Газеты готовят экстренный выпуск. В центре уже весь народ высыпал на улицы. Даже магазины позакрывали, как в праздник.

— Это точно он? — Матильда пристально смотрела на старого приятеля. Каждая клеточка ее тела, кроме губ, замерла.

— Ну да, ошибки быть не может. Я же говорю, взяли на месте преступления. Я думаю, эта парочка была подсадной, потому что полиция оцепила все вокруг. Говорят даже, эти двое первыми начали стрелять и ранили его, но это не точно. В общем, его взяли, а при нем огромный нож и пистолет. Да он и сам сразу сознался, так что никаких сомнений.

Матильда уставилась куда-то далеко, в одну точку на фьезоланском холме. Кожа у нее на лице стала такой прозрачной, точно кровь внутри остановилась.

— Теперь все могут быть спокойны, — заключил Коламеле. — И ты в том числе.

Матильда вздрогнула и вперила в него взгляд.

— Я? Почему я?

Нотариус ответил не сразу:

— Потому, что ты тоже живешь в нашем городе, а если злодейству положен конец, то это лучше для всех, правда ведь?