Любая из перечисленных Неллой новостей была для Рэксоула неожиданностью, решительно приводящей в замешательство, но он довольно хорошо скрыл свои чувства.

— У меня нет ни малейшего желания спасать его жизнь, Нелла. Не скажу, чтобы я слишком уважал твоего князя Эугена. Я сделал что мог для него, но только затем, чтобы досмотреть игру до конца, и потому, что терпеть не могу заговоры и тайные убийства. А если он хочет убить себя — это совершенно другое дело. Я могу только сказать: позвольте ему это сделать. Кто виноват в том, что он оказался в долгах, которые тянут на миллион фунтов? Он должен благодарить за это только самого себя и свои собственные привычки. Полагаю, если случится так, что он покончит с собой, то позенский трон перейдет к князю Эриберту. И это будет хорошо! Эриберт стоит двадцати таких племянников.

— В том-то все и дело, папочка, — сказала она нетерпеливо, — я хочу, чтобы ты спас князя Эугена как раз потому, что Эриберт — князь Эриберт — не желает занимать этот трон. Он, напротив, предпочел бы вообще никогда его не видеть.

— Он предпочел бы вообще никогда его не видеть? Не говори бессмыслицы. Если он честен перед собой, то должен признать, что будет сердечно рад занять трон. Троны у них, так сказать, в крови.

— Ты ошибаешься, отец. А причина вот в чем: если князь Эриберт займет позенский трон, он будет вынужден жениться на принцессе.

— Отлично! Князья должны жениться на принцессах.

— Но он не хочет этого. Он хочет отказаться от всех монархических прав и жить как обыкновенный человек. Он хочет жениться на женщине, которая вовсе не принцесса.

— Она богата?

— Ее отец богат, — сказала девушка. — Ой, папочка! Как ты не можешь понять? Он… он любит меня.

Ее головка склонилась на плечо Теодора, и она заплакала.

Миллионер присвистнул.

— Нелла! — вымолвил он наконец. — А ты? А ты к нему как?..

— Папочка, — ответила она, — ты ужасно глупый. Ты можешь представить, чтобы я так тревожилась, как сейчас, если бы я не…

Она улыбнулась сквозь слезы. По тону отца она поняла, что одержала победу.

— Весьма странный оборот дела, — заметил Теодор. — Ну хорошо, если ты думаешь, что от этого будет какая-нибудь польза, тебе лучше спуститься вниз и сказать своему князю Эугену, что он может получить этот миллион, если он ему действительно нужен. Я думаю, что у него будет достаточно гарантий, иначе Самсон Леви не имел бы с ним дела.

— Спасибо, папочка. Не ходи со мной, я лучше устрою это сама.

Она сделала ему легкий реверанс и исчезла. Рэксоул, у которого был талант, столь необходимый миллионерам, объединять несколько дел разом, большие с маленькими, вышел, чтобы отдать приказы о завтраке и вознаграждении для его помощника по предыдущей ночи, мистера Джорджа Хазелла. Затем он послал приглашение мистеру Феликсу Вавилону, попросив этого джентльмена позавтракать с ним. После того как он поведал Вавилону историю пленения Жюля, они долго обсуждали некоторые важные моменты управления отелем, и в особенности охрану винных погребов. Затем Рэксоул надел шляпу, вышел на Стренд, взял экипаж и двинулся в Сити. Порядок и природа его действий в тех краях слишком сложны для непосвященных, чтобы их здесь описывать.