Белая волчица повернула голову и подняла красивые уши.

— Вон они, Барби, тупицы из Гленнхейвена.

Блеклые лучи все еще далеких фар упали на нее, и она осторожно отпрыгнула назад, в затемненную часть дороги.

— Нам лучше уйти, — торопила она, — поезжай… Оставь мертвую вдову там, где она лежит!

— Мертвую? — хрипло повторил Барби. — Что… что ты заставила меня сделать?

— Только выполнить твою прямую обязанность, — прошипела она. — В нашей борьбе против человечества и таких полукровок, как эта вдова, которые стараются направить силы нашей собственной крови против нас самих. Ты доказал, что ты вполне наш, Барби. — Зеленые глаза внимательно осматривали дорогу. — Поезжай, — потребовала она, — пока тебя здесь не нашли.

И белая волчица тихо растворилась в темноте.

Не говоря ни слова, затаив дыхание, сидел Барби, пока свет приближающихся фар снова не вспыхнул в зеркальце заднего вида. Близость острой опасности вывела его, наконец, из апатии, из состояния невероятного ужаса. Он кое-как выбрался из машины и нетвердой походкой направился к темной бесформенной груде, брошенной волчицей.

В безвольно осевшем под его руками теле не было ни пульса, ни дыхания. Теплая кровь оросила его руки. Растерзанная черная одежда говорила об ужасном злодеянии… Клыки волчицы! Потрясение и жалость перевернули ему душу, и внезапно он понял, что мертвая женщина слишком тяжела для его трясущихся рук. Как можно осторожнее он опустил ее на тротуар. Больше ничего сделать было нельзя.

Его длинная черная тень, падавшая на мертвое тело, колыхнулась. Беспомощно отвернувшись, он увидел, что свет машины скользит по ближнему косогору. Кровь на руках застыла от ветра. Он стоял рядом с телом и ждал, слишком подавленный, чтобы думать.

— Уезжай, Барби, — внезапный шепот из темноты испугал его. — Эти идиоты из Гленнхейвена не понимают, что такое ментальная манипуляция вероятностью, и нельзя, чтобы тебя обнаружили около трупа. — Шепот волчицы стал тихим и очень настойчивым. — Приходи ко мне в Тройан Армз, — выпьем за Сына Ночи.

Возможно, этот жуткий шепот и есть болезненное желание его собственного подсознания? А может быть, здесь кроется что-то еще более ужасное. У Барби не оставалось времени размышлять над этими темными загадками, так как фары приближающегося автомобиля напомнили ему о необходимости действовать.

Перед его разбитой машиной на узком мосту лежала мертвая Ровена Мондрик, и именно ее кровь была у него на руках. Сестра из Гленнхейвена могла бы подтвердить под присягой, что всегда отчаянно его боялась. Не мог же он сказать присяжным, что Ровену убила белая волчица.