— Да? — Гленн кивнул сочувственно и невозмутимо.

— Мондрик обнаружил, что человеческий род сейчас представляет собой смесь гибридов…

Голос Барби звучал взволнованно и отчаянно. Во время своего рассказа он вспомнил неутешительное подозрение Сэма Квейна, что Гленн сам мог быть ведуном, но сразу же отбросил эту мысль, так как в нем вновь проснулось странное чувство узнавания, доверия и симпатии к нему. Ему нравилось спокойное внимание Гленна к его рассказу, его серьезное сочувственное лицо. Ему хотелось лишь одного — получить компетентную помощь, которую обещали скептический ум и научное мышление Гленна.

— Ну, доктор? — холодный вызов сменился к концу рассказа горячим шепотом. — Что вы скажете обо всем этом?

Неторопливо, привычно Гленн соединил кончики загорелых пальцев.

— Вы больны, мистер Барби, — грустно сказал он низким голосом, — помните это. Вы слишком больны, чтобы видеть реальность как-нибудь иначе, чем в искривленном зеркале своих собственных страхов. Ваша история о гомо ликантропусе представляется мне своеобразной покоробленной исторической параллелью правды.

Барби пытался понять, что он говорит, но вздрогнул, потому что вновь услышал собачий лай.

— Действительно, отдельные парапсихологи усмотрели в своих данных научное доказательство существования души отдельно от тела, она якобы способна каким-то образом влиять на вероятность событий в реальном мире и даже может жить после физиологической смерти человека.

И Гленн покачал головой, как бы довольный собственными аргументами.

— Правда и то, что люди произошли от диких животных, и мы все поэтому унаследовали признаки, чуждые цивилизованному обществу. Подсознание иногда выглядит, как темная пещера ужасов, и те же жуткие явления часто находят выражение в символах легенд и мифов. Верно и то, что в жизни встречаются интересные атавизмы.

— Но нельзя же оправдывать этих ведунов, — выдавил из себя Барби. — Например, сейчас, когда они ищут связь с вероятностью, чтобы убить Сэма Квейна. — Он оглянулся, съежившись от испуганного воя собак. — Подумайте о бедной Норе, — прошептал он, — о малышке Пат! Я не хочу убивать Сэма, вот почему боюсь идти спать!

— Ну же, мистер Барби, — в голосе Гленна звучало теплое сочувствие. — Ну, попробуйте понять! Ваша боязнь сна в сущности является боязнью подсознательных желаний, которые выпускает на волю сон. Колдовство ваших снов может обернуться просто скрытой любовью к Норе Квейн, а ваши мысли об убийстве — всего лишь естественным следствием подсознательной ревности и ненависти к ее мужу.

Барби, потрясенный гневом, молча сжал кулаки.