— А в каких именно случаях судья может пойти на это? — спросил Ярбер.

— Только тогда, когда заключенный готов предоставить дополнительную информацию о совершенных ранее преступлениях. Если такая информация поможет властям раскрыть новые преступления, то срок отсидки сокращают на несколько лет.

— Лично меня это нисколько не вдохновляет, — иронично заметил Ярбер.

— А второй выход? — напомнил Спайсер.

— Второй заключается в том, чтобы любой ценой выйти на волю под надзор полиции. На самом деле полиции плевать на образ жизни отпущенных под их надзор заключенных. Они живут в определенном месте и изредка отмечаются в участке, но на самом деле могут делать что душе угодно. Если наши новые друзья из Вашингтона окажут давление на тюремное начальство, то нас могут выпустить на свободу, а потом и вовсе забыть через некоторое время.

— И все это время нужно жить в том самом месте, которое укажут нам сверху? — воодушевился Спайсер.

— Да, но эти дома сильно отличаются один от другого, — пояснил Бич. — В одних порядки очень либеральные, и ты можешь делать там что захочешь, а в других существует довольно строгая система контроля, вплоть до того, что заключенных запирают на ночь и выпускают по специальному разрешению. Кроме того, строго ограничено право пользования телефоном. В большинстве случаев позвонить можно лишь один раз в день. Все зависит от того, какой порядок установит там Национальное бюро тюрем.

— Да, но при этом мы все равно останемся заключенными? — спросил Спайсер.

— Ну и что? — пожал плечами Ярбер. — Лично я все равно не стану никогда больше голосовать на президентских или губернаторских выборах.

— У меня есть идея, — неожиданно заявил Хэтли Бич. — Она пришла мне в голову прошлой ночью. Думаю, в ходе переговоров мы должны заставить Аарона Лэйка помиловать нас, когда он победит на выборах и станет новым президентом.

— Я тоже думал об этом! — радостно выкрикнул Спайсер.

— И мне приходила в голову такая мысль, — поддержал его Ярбер. — Но тут есть одна загвоздка. После выборов он может просто забыть про нас. Кого волнуют какие-то письма или записки? Ведь главное для нас — не напугать Лэйка, а выйти на свободу, разве не так?

— И все равно нам ничего не стоит выставить такое условие, — продолжал настаивать на своем Бич.

Собратья сосредоточились на кофе и несколько минут напряженно молчали.

— Этот Аргроу начинает действовать мне на нервы, — признался Ярбер.

— Почему?

— Не знаю. Он какой-то странный. Появился здесь неожиданно, сразу же оказался в библиотеке и мгновенно стал нашим другом. А потом провернул абсолютно невероятную операцию с нашими деньгами, переведя их в панамский банк, теперь же заделался посредником между нами и Аароном Лэйком. Я не исключаю, что кто-то за пределами тюрьмы постоянно просматривал всю нашу почту, но почти уверен, что это был не Аарон Лэйк.