— Это уже не важно, — прошептала она.

— Руководство больницы специально для нас пригласило психолога-консультанта, — задумчиво произнесла Ханна.

Джоди покачала головой. Ей не хотелось рассказывать им свою версию происшедших событий. По крайней мере, пока не хотелось. Им нужно справиться со своими собственными кошмарами. Зачем пугать их рассказами о ножах и винтовках и о том, что ей пришлось сделать для того, чтобы они смогли вернуться к своим семьям? Это ее собственный крест. И ее спасение. И еще она не была уверена в том, что сможет им все объяснить.

— Я, пожалуй, поговорю с этим психологом.

Ханна кивнула, и Джоди показалось, что она хочет ей что-то сказать.

— Но только не сегодня. У меня есть одно важное дело, которое я должна выполнить перед тем, как поеду домой к своим замечательным детям. — Джоди, морщась от боли, осторожно встала с кровати.

— Подожди. — Ханна протянула к Джоди руку, подняла голову, прерывисто вздохнула и выпалила: — Прости меня, Джоди, за то, что я не поверила тебе. За то, что я…

— Все нормально, — сказала Джоди.

— Нет, не нормально. Я должна произнести это вслух. То, что я сделала… — Она замолчала, а потом собралась с духом и начала снова. — Когда мы сидели в шкафу и услышали, как ты вошла в спальню, мы просто не поверили, что ты вернулась. А потом Тревис начал тебя бить прямо возле двери шкафа. — Она смахнула со щеки слезу. — Я не поверила тебе, и из-за этого нас чуть не убили. Я считала себя умнее и опытнее. Я не заслуживаю…

— Остановись. — Джоди подошла к двум женщинам и обняла их. — Мы ведь подруги. Мы все живы, мы в больнице, а обо всем остальном можно забыть.

Джоди приняла душ и, облачившись в одежду, которую привез муж Ханны Пит, принялась разглядывать свое лицо в зеркале. Ни лба, ни правого глаза, ни правой щеки не было видно. Там был один большой лиловый синяк. Ее губы распухли и потрескались. А волосы вообще были в ужасном состоянии. Тяжело вздохнув, она вспомнила Мэтта.

Вчера вечером она устроила ему чертовски романтическую сцену с поцелуем. А потом приставила к голове человека винтовку и едва не вышибла ему мозги. У них с Мэттом могли бы завязаться отношения, но она понимала, что после того, как Мэтт увидел этот ее мерзкий истерический припадок, он не пожелает с ней больше общаться. Однако ей все-таки хотелось поговорить с ним. Нет, она просто обязана все ему объяснить. Ей очень важно было узнать его мнение.

Постучав в дверь, она осторожно заглянула в его палату. Он сидел на кровати в чистой одежде. Его лицо выглядело еще хуже, чем ее собственное. Под глазом у него был синяк, на обеих щеках глубокие ссадины, нижняя губа распухла. Одна рука была закреплена на специальной подвеске, а на его колено наложили металлическую скобу. Она испытывала стыд и в тоже время была безмерно благодарна ему.