— За весь день он так и не притронулся к еде, — шепчет Дот. Мы стоим и смотрим на спящего.

— Боли его мучают?

— Не особенно. Я сделала ему два укола.

— Я посижу немного, — шепчу я, устраиваясь на складном стуле. Дот покидает комнату. Я слышу, как она всхлипывает в коридоре.

Паренек кажется мне совсем бездыханным. Я сосредоточиваю внимание на его груди, пытаясь уловить хоть малейшие движения грудной клетки, но ничего не замечаю. Тени сгущаются. Я включаю небольшой светильник на столике у двери, и Донни Рей шевелится. Глаза его приоткрываются, но ненадолго.

Вот, значит, как умирают те, кому отказывают в выплате по страховке. Невозможно поверить, что в обществе, которое битком набито богатыми врачами, роскошными больницами, наисовременнейшим медицинским оборудованием и кучей нобелевских лауреатов, Донни Рею Блейку позволят вот так просто умереть без надлежащей медицинской помощи.

А ведь его могли спасти. Согласно букве закона, к моменту заболевания он был надежно прикрыт от грозы «зонтиком» (хотя и дырявым) «Прекрасного дара жизни». А диагноз ему поставили, когда он был защищен страховым полисом, за который его родители выложили приличную сумму. Согласно все тому же закону, «Прекрасный дар жизни» обязан обеспечить бедняге надлежащее лечение.

В один прекрасный день я все-таки повстречаюсь с человеком, ответственным за смерть Донни Рея. Вполне возможно, что он или она — просто мелкая сошка, которая выполняла приказ. С другой стороны, он или она вполне может оказаться вице-президентом, который и отдал этот самый приказ. Жаль, что нельзя сейчас заснять Донни Рея, чтобы вручить его фотографию этому человеку, когда мы наконец встретимся.

Паренек кашляет и слегка шевелится, словно пытается сказать мне, что ещё жив. Я выключаю лампу и сижу в темноте.

Пусть я одинок и силы неприятеля превосходят меня во много раз, пусть я неопытен и запуган, но я прав. Если Блейки не выиграют иск, то вся наша система напрочь лишена справедливости.

Где-то в отдалении вспыхивает уличный фонарь, и луч света, проникший в окно спальни, выхватывает из мрака грудь Донни Рея. Сейчас она медленно вздымается и опадает. Похоже, бедняга пытается проснуться.

Да, вряд ли мне суждено увидеть его живым ещё хоть несколько раз. Я пристально вглядываюсь в его смертельно исхудавшее лицо и даю себе клятву отомстить.

Глава 33

Глава 33

Судья, восседающий за столом в черной мантии, заметно разгневан. Сегодня день рассмотрения ходатайств, специально отведенный для кратких, безостановочных аргументов о великом множестве ходатайств по целой куче дел. Зал судебных заседаний битком набит адвокатской братией.