Доуген подписывает договор и ещё одну бумажку, согласно которой мы получаем доступ к его медицинской карте. Его мучает боль, поэтому мы долго не задерживаемся. Его подпись красуется под договором. Мы прощаемся и обещаем наведаться завтра.

К полудню Дек раздобывает копию полицейского протокола о данном дорожно-транспортном происшествии, а также успевает поговорить с отцом подростка, виновного в аварии. Отец и сын застрахованы компанией «Стейт Фарм». Отец пробалтывается, что, по его мнению, страховая сумма не превышает двадцати пяти тысяч долларов. Им с сыном страшно жаль, что так случилось. Ерунда, успокаивает Дек, готовый целовать руки сорванцу, протаранившему машину нашего нового клиента.

Третья часть от двадцати пяти тысяч долларов это восемь тысяч с хвостиком. Мы позволяем себе отобедать в «Даксе», изумительном ресторане при отеле «Пибоди».[6] Дек даже лакомится десертом. Это звездный час нашей фирмы. Часа три мы подсчитываем барыши и прикидываем, на что потратить бешеные деньги.

* * *

В четверг в семнадцать тридцать, через два дня после моего возвращения из Кливленда, мы все заседаем в зале суда под председательством Тайрона Киплера. Его честь выбрал это время, чтобы великий и несравненный Лео Ф. Драммонд успел приехать после затяжных судебных баталий и получить очередную головомойку. С его появлением команда «Трень-Брень» представлена наконец в полном составе — все пятеро восседают напротив меня как на параде. Выглядят они уверенными в себе, хотя всем ясно, что положение у них незавидное. Джек Андерхолл, ведущий юрисконсульт «Прекрасного дара жизни», тоже здесь, а вот остальные белые воротнички предпочли остаться в Кливленде. И я их не виню.

— Мистер Драммонд, я предупреждал вас о том, чтобы истцу были предоставлены все документы, — в голосе его чести звенит металл. Киплер открыл заседание всего пять минут назад, но Драммонд уже получил на орехи. — Мне казалось, мои слова и так не терпят иного толкования, но я все-таки настоял на том, чтобы вам выдали на руки письменное распоряжение. И что произошло?

Вполне вероятно, что вины самого Драммонда в случившемся нет. Скорее всего, это штучки парней из «Прекрасного дара жизни», и Драммонд, наверное, уже высказал им, что о них думает. По части честолюбия Лео Драммонд даст сто очков вперед любому, и унижение он сносит крайне болезненно. Мне его почти жаль. В федеральном суде он отдувается по многомиллионному иску, спит, должно быть, часа по три, голова кругом идет от забот, а тут ещё собственный клиент наносит удар в спину, а судья отчитывает его перед коллегами как нашкодившего мальчишку.