— Десять миллионов? — переспрашивает она.

— Совершенно верно, миссис Блейк. Вы подали иск на десять миллионов.

— Только и всего? — спрашивает она.

— Прошу прощения, — Драммонду, наверное, кажется, что он ослышался.

— Я думала, речь идет о куда более значительной сумме.

— Вы серьезно?

— Ну да. У вашего клиента целый миллиард долларов, и ваш клиент повинен в смерти моего сыночка. Нет, будь моя воля, я затребовала бы с них куда больше!

У Драммонда слегка подкашиваются ноги, и он вынужден сменить позу. Поразительно, но при этом он продолжает улыбаться. Однако вместо того, чтобы допрос на этом завершить, или хотя бы дать себе передышку, задав какой-нибудь невинный вопрос, он допускает роковую ошибку и привычно спрашивает:

— На что вы потратите деньги, если присяжные присудят вам десять миллионов?

Представляете, каково без подготовки отвечать при всех на столь каверзный вопрос? По счастью, мы с Дот это предвидели.

— Передам их Американскому обществу по борьбе с лейкозами. Все до последнего цента. Мне от вас ни гроша не нужно.

— Благодарю вас, — бормочет Драммонд и, поджав хвост, семенит к своему столу под сдержанное хихиканье со стороны скамьи присяжных.

Дот возвращается на место и усаживается рядом со мной. Драммонд сидит белый как полотно.

— Ну как? — шепчет Дот.

— Вы утерли ему нос, Дот, — шепчу в ответ я. — Вы просто молодчина.

— Курить хочу.

— Потерпите немного — скоро перерыв.

Следующий мой свидетель — Рон Блейк. С ним у нас тоже все расписано, и весь допрос занимает меньше получаса. От Рона требуется совсем немного: установить факт, что его обследовали, признали идеальным донором костного мозга для брата-близнеца и что он был готов стать донором в любое время. От перекрестного допроса Драммонд отказывается. Уже почти одиннадцать часов, и Киплер объявляет десятиминутный перерыв.

Дот мчится в туалет, чтобы подымить, уединившись в кабинке. Я строго-настрого запретил ей курить на глазах у присяжных. Мы с Деком склоняемся за столом над блокнотами и сверяем свои записи. Дек сидит позади меня и внимательно наблюдает за присяжными. Когда Дот зачитывала письма, присяжные смотрели на неё во все глаза. Письмо с «дурой» многих привело в ярость.

Пусть злятся, считает Дек. Хорошо, если присяжные будут на взводе. Разозленные присяжные легче соглашаются на штрафные санкции.