Фрида задумчиво помотрела на него.

– Какая разница, почему я это сделала? Возможно, мне не нравятся неаккуратные истории, из которых торчат хвосты. Была у меня когда-то пациентка, молодая женщина. Вам знакомо такое чувство, когда вы выходите из дома и неожиданно спрашиваете себя, выключили вы плиту или нет? У нее дело плитой не ограничивалось. Она все время боялась, что забыла закрыть окно или выключить воду, или заперла кошку в спальне. Она старалась проверять абсолютно все, прежде чем покинуть дом, но проверить все просто невозможно; кроме того, ее мучили мысли, что пока она проверяла, то, возможно, открыла другую дверь или случайно включила какой-то прибор. В результате она вообще не могла выйти из дома.

– И как же вы ее вылечили?

– Я ей не подходила. Я отправила ее к психотерапевту поведенческого профиля. Но я не об этом. Я что хотела сказать: когда речь заходит об историях, я становлюсь такой, как эта женщина. Я просто не могла оставить все так, как есть, зная, что тело обнаружили не в доме, а в переулке, но не зная, почему, или кто этот человек, остались ли у него близкие. Для меня это все равно что уйти, зная, что я не выключила газ.

Карлссон покачал головой.

– Моя работа вам бы не понравилась. Бóльшую часть времени я прекрасно понимаю, что газ не выключен, ванна переполнена, а окно открыто.

– А почему вы считаете, что мне нравится жизнь психотерапевта? – удивилась Фрида. – Ну да ладно, продолжайте.

– Я отправил нескольких полицейских поговорить с вашей парой в Брикстоне. Роберт Пул – имя довольно распространенное, а на данный момент у нас больше ничего нет. Он остается такой же загадкой, как и в самом начале.

– Вы хотите сказать, что вам известно его имя, но вы все равно понятия не имеете, кем он был на самом деле?

– Точно.

– А как насчет номера его мобильного телефона? Ведь это, несомненно, зацепка. Разве его нельзя вычислить по номеру?

– Он пользовался номером без контракта, но мы посмотрим, нельзя ли из него хоть что-то выжать. Мы уже провели реконструкцию внешности и будем работать с получившимся портретом – ну, вы знаете: «Вы видели этого человека?» Это плюс его имя, возможно, куда-нибудь нас приведет, хотя обычно тех, кто откликается, надежными свидетелями не назовешь. Есть у нас один дедок, так он якобы видел всех тех, кого мы объявляем в розыск. Как бы там ни было, попробовать стоит. И мы хотим еще раз осмотреть комнату Дойс. Поскольку, не могу не заметить, у нас нет абсолютной, полной, стопроцентной уверенности в том, что тело в комнате – тот самый маляр и ремонтник.