– Доктор Берримен? Это Фрида Кляйн.

– Сегодня воскресенье. Вы что, никогда не затрудняете себя тем, чтобы позвонить заранее?

– Я могу поговорить с вами минутку?

– Вы уже со мной говорите.

– Не так. Лицом к лицу.

Раздался преувеличенно тяжкий вздох, и он впустил ее. Фрида поднялась по лестнице на верхний этаж, где Берримен ждал у открытой двери.

– Я играл на фортепьяно, – заявил он.

– И как успехи?

– Не очень хорошие.

– Я пришла в связи с Мишель Дойс.

– Она все еще жива?

– Да.

– Есть изменения?

– Да. Мы с вами должны побеспокоиться о том, чтобы ее перевели в более подходящее учреждение, где о ней будут должным образом заботиться, где она сможет жить в окружении любимых вещей.

– Мы?

– Да.

– Почему?

– Не потому, что у нее синдром Капграса и она любопытный случай, а потому что она несчастна и мы несем за нее ответственность.

– Правда?

– Да, правда, – кивнула Фрида. – Ведь именно вы принесли ей медвежонка, не так ли?