И так прошел вечер.

Эдди Грейс проснулся от звука, как будто в темноте спальни кто-то чиркнул спичкой. Лекарства притупляли боль, но также притупляли и чувства, поэтому какое-то время он силился понять, который час и почему он проснулся. Он решил, что звук ему приснился. Ведь в доме никто не курил.

Потом вспыхнул красный огонек сигареты, и какая-то фигура уселась в кресло слева от него, он мельком разглядел мужское лицо. Мужчина казался худым и нездоровым, его волосы были зализаны назад, а длинные ногти на руках пожелтели от никотина. Он был одет в черное. Даже со своей пропахшей постели больного Эдди ощутил исходящий от него запах темноты.

– Что вы здесь делаете? – спросил Эдди. – Кто вы такой?

Человек наклонился вперед. В руке он держал старый полицейский свисток на серебряной цепочке. Этот свисток раньше принадлежал отцу Эдди и перешел к нему самому, когда старик вышел на пенсию.

– Мне нравится эта штука, – сказал незнакомец, болтая свисток на цепочке. – Пожалуй, я присоединю его к моей коллекции.

Правой рукой Эдди искал кнопку сигнализации, чтобы позвать Аманду. В ее спальне зазвонит звонок, и она или Майк придут сюда. Его палец нажал кнопку, но он ничего не услышал.

– Я побеспокоился отключить сигнализацию, – сказал пришедший. – Она тебе больше не понадобится.

– Я спросил, что вы тут делаете, – прокаркал Эдди. Он испугался. Это была единственная подходящая реакция на присутствие этого человека. Все в нем было не так. Все.

– Я пришел, чтобы наказать тебя за твои грехи.

– За мои грехи?

– За предательство друга. За то, что подверг опасности жизнь его сына. За смерть Каролины Карр. За девочек, с которыми ты удовлетворял свою похоть. Я пришел, чтобы ты расплатился за все это. Тебя судили и осудили.

Эдди глухо рассмеялся.

– Идите к черту. Посмотрите на меня. Я умираю. Каждый день несет мне страдания. Что вы можете сделать мне такого, чего я уже не получил?

И вдруг вместо свистка в руке оказалась полоска острого металла, а человек встал и склонился над Эдди, и Эдди показалось, что за спиной у него столпились другие фигуры, какие-то люди с пустыми глазами и темными ртами, которые одновременно были, и их не было.

– О, – прошептал Коллекционер, – я уверен, что что-нибудь придумаю…

К полуночи бар почти опустел. Прогноз погоды обещал после полуночи снова снегопад, и большинство предпочли уйти пораньше, чтобы не ехать домой сквозь метель. Джекки и братья Фульчи еще сидели, перед ними множились бутылки, но остальные посетители уже вставали и натягивали пальто. Двое мужчин в дальнем конце бара, попросив рассчитать их, попрощались со мной и ушли, лишь одна женщина еще сидела у стойки. Она пришла с группой портлендских копов, но когда они ушли, она осталась, достала из сумки книжку и молча читала. Никто ее не беспокоил. Хотя она была маленькая, смуглая и хорошенькая, но испускала какие-то вибрации, что даже игроки мировой лиги держали с ней дистанцию. И все же мне казалось, что я откуда-то ее знаю. Через минуту-другую я вспомнил. Женщина взглянула на меня и поймала мой взгляд.