Вениамин заорал, отшатнулся, упал, больно ударившись спиной и затылком, – и тут увидел, что он лежит на полу, рухнув вместе со стулом. Он быстро посмотрел в сторону спальни: никого. Дверь прикрыта. Кругом тишина, только сердце ухает так, что, наверное, слышно этажом ниже.

Нет, все, это уже безумие какое-то. Спать – и немедленно.

В спальню идти было страшно. Он оставил включенным свет в кабинете и в коридоре, прокрался в темную комнату и приблизился к краю кровати. Жена лежала там неподвижно, закутавшись в одеяло и отвернувшись к стене. Вениамину захотелось ее разбудить, но он не мог решить, что страшнее: лечь спать, не проверив, кто лежит с ним в постели, или снова увидеть расплывшееся лицо и жуткий оскал. В конце концов он осторожно прилег на краешек двуспальной кровати, не поворачиваясь к супруге спиной, и попытался уснуть.

Сон не шел. Глаза даже не закрывались, и стоило ему забыть о том, что веки нужно сжимать, как они раздвигались, словно две неваляшки. Он лежал, смотрел в перепутанные светлые волосы и думал.

Не надо вообще было разрешать Татьяне тащиться за ним. Ну подумаешь, уехал на две недели. Что ей там, в Михайловске, занятия бы не нашлось? Салоны красоты, фитнес, магазины, подруги – столько дел, как бы еще все успеть. А тут сидит в квартире целыми днями и ноет, что Вениамин сутками на работе. Предупреждал же, что едет не развлекаться, а впахивать. Нет, не стоило разрешать ей ехать…

Стоп.

А он разрешал?

Вениамин сглотнул так громко, что испугался.

Не может быть. Это дико, но он не мог вспомнить, согласился ли взять жену с собой в Северосумск. Надо напрячься. Вот Татьяна спрашивает, не хочет ли Вениамин, чтобы она ехала с ним, а он отвечает: мол, что там делать, будешь в квартире сидеть целый день, а в Михайловске весело… Да. Салоны, фитнес, подруги.

Таня осталась дома. Он поехал один.

Тогда кто сейчас лежит рядом с ним?!

Она начала поворачиваться. Вениамин забился, запутавшись в одеяле, как пойманный сетью карась, а существо на кровати разворачивалось в его сторону, будто кукла, медленно, разом всем неподвижным телом. Он закричал так, что в тот же миг сорвал себе голос, а тварь рядом с ним повернула к нему свое полностью оплывшее, лишенное человеческих черт безглазое лицо и зашипела, оскалив длинные зубы.

Вениамин рухнул с кровати. Засучил ногами, скинув наконец одеяло. Бросился к входной двери – тугой непривычный замок не слушался дрожащих от ужаса пальцев. Обернулся, как загнанный зверь: существо с телом женщины в ночной рубашке, без лица, но с раззявленной пастью, вышло за ним в коридор и медленно приближалось, а из двери кухни шагнуло еще одно, не утратившее пока человеческий облик, как две капли похожее на его жену; вторая тварь улыбнулась, заблестела глазами и спросила: