— Какова была ваша первая реакция?

— Я был просто поражен, как и все. Но точно так же я был поражен, впервые услышав и об изнасиловании.

— Когда вам стало известно, что мистер Хейли арестован?

— Вечером того же дня. Телевидение уже вовсю говорило о случившемся.

— Что вы видели по телевизору?

— Я вообще старался увидеть как можно больше. Были передачи новостей из Мемфиса и Тьюпело. Поскольку, как вам известно, у нас есть еще и кабельное телевидение, я смотрел и новости из Нью-Йорка, Чикаго и Атланты. Чуть ли не на каждом канале что-то говорилось и о выстрелах, и об аресте. Здания суда и тюрьмы показывали непрерывно. Это самое крупное событие, когда-либо случавшееся в Клэнтоне.

— О чем вы подумали, когда узнали, что стрелял отец девочки?

— Особого удивления я не испытал. То есть, я хочу сказать, мы все как бы ждали от него этого. Я восхищался им. У меня у самого есть дети, и я очень хорошо понимаю, что заставило его так поступить. Я и сейчас восхищаюсь им.

— Что вам известно об изнасиловании?

— Протестую! — Бакли даже подскочил на своем месте. — К настоящему слушанию изнасилование не имеет отношения!

Нуз снял очки и с раздражением уставился на прокурора. Поединок взглядов закончился тем, что Бакли опустил голову, переступил с ноги на ногу и грузно опустился на место. Нуз подался вперед, чуть вытягивая шею.

— Не кричите на меня, мистер Бакли. Если это повторится, то я, Господь свидетель, буду вынужден наказать вас за неуважение к суду. Может, вы и правы, и изнасилование в данный момент не так уж нас и интересует, но ведь пока еще у нас здесь и не суд, не так ли? Ведь пока у нас только слушание, вы согласны? И присяжных пока здесь тоже нет, правда? Вы превышаете свои полномочия и нарушаете порядок. Так что сидите спокойно на своем месте. Я знаю, как это нелегко в такой аудитории, и тем не менее требую, чтобы вы сидели в своем кресле до тех пор, пока у вас не найдется действительно ценного соображения. Вот тогда вы сможете встать и спокойно и вежливо сказать мне, что именно здравого пришло вам в голову.

— Благодарю вас, ваша честь, — сказал Джейк, посылая лучезарную улыбку Бакли. — Итак, мистер Боннер, я спросил вас о том, что вам было известно об изнасиловании.

— Только то, что я слышал.

— И что же это было?

Бакли поднялся и отвесил поклон, подобный тому, каким приветствуют друг друга в Японии борцы сумо.

— С разрешения вашей чести, — задушевно и сладко произнес он, — если суд не будет возражать, я хотел бы заявить свой протест по поводу данного вопроса. Свидетель может давать показания только о том, что он знает или видел сам, то же, что он слышал от других, нас не может интересовать.