— Болит. С самого утра. Я просидела за машинкой десять часов, а теперь мне необходимо выпить. У тебя есть блендер?

— Что?

— Блендер. Это такая штуковина, ее придумали совсем недавно у нас, на Севере. Так сказать, кухонная принадлежность.

— Посмотри в шкафчиках рядом с микроволновой печью.

Эллен исчезла. Почти совсем стемнело, и движение вокруг площади пошло на убыль: зеваки уже, видимо, пресытились видом расставленных по периметру здания суда солдат. После двенадцатичасового пребывания на удушающей жаре в центре Клэнтона гвардейцы чувствовали усталость, их начинала мучить тоска по дому. Сидя на траве под деревьями или на складных стульях, они на чем свет стоит проклинали губернатора. Когда на город спустилась темнота, солдаты протянули из здания суда провода, на которые были тут же повешены лампочки. Неподалеку от почты остановился грузовик, и высыпавшие из него чернокожие принялись разгружать на лужайку легкие садовые столики и стулья, устанавливать на столиках свечи — велась подготовка к ночному бдению. Под взглядами двухсот вооруженных гвардейцев негритянские активисты начали расхаживать по тротуарам Джексон-стрит. Предводителем у них была миссис Розиа Элфи Гэйтвуд — двухсотфунтовая вдова, воспитавшая одиннадцать детей, девять из которых учились сейчас в колледжах. В городе она была известна также и тем, что оказалась первой негритянкой, осмелившейся напиться воды из питьевого фонтанчика на площади и оставшейся после этого в живых.

Розиа в упор смотрела на солдат. Солдаты молчали. Вернулась Эллен, неся две большие пивные кружки, наполненные какой-то зеленоватой жидкостью. Поставив кружки на стол, она подтянула к себе кресло.

— Что это?

— Пей. Это поможет тебе расслабиться.

— Я выпью. Но прежде мне хотелось бы узнать, что это такое.

— «Маргарита».

Джейк внимательно уставился на край кружки.

— А где же соль?

— Мне она ни к чему.

— Ладно, обойдемся без соли. Но почему «Маргарита»?

— А почему нет?

Он прикрыл глаза, сделал большой глоток. Затем еще один.

— Ро-арк, ты — талантливая женщина.

— Твоя служащая.

Он выпил еще.

— Ничего подобного я не пил уже лет восемь.