— Как же ты сбился с пути?

— Думаю, что все началось, когда я был еще ребенком. У моего дяди была довольно большая плантация, к югу от города, он же был хозяином нескольких черных семейств. Времена депрессии, верно? Почти все мое детство прошло там — отец был слишком занят делами в офисе, мать моему обществу предпочитала своих приятельниц и приятелей — членов клуба любителей горячего чая. Все мои друзья были черными, и растили-то меня тоже черные слуги. Имя моего лучшего товарища было Уилли Рэй Уилбэнкс. Я не шучу. Мой прадедушка как-то купил его прадедушку, а когда рабство упразднили, большинство черных сохранили фамилии своих бывших хозяев. А что им еще оставалось делать? Вот почему у нас в округе столько черномазых Уилбэнксов. Почти все негры в округе принадлежали нам, и теперь многие из них носят наше имя.

— У тебя, наверное, и родня среди них есть? — спросил Джейк.

— Зная о слабостях своих предков, не ошибусь, если заявлю, что родни среди них у меня должно быть много.

Зазвонил телефон. Все трое, как по команде, повернули к нему головы. Джейк поднялся, сдерживая дыхание. Гарри Рекс снял трубку, поднес ее к уху и положил на рычаг.

— Ошиблись номером.

Мужчины расслабленно улыбнулись друг другу.

— Ты еще не закончил, — напомнил Люсьену Джейк.

— Да. Значит, когда пришла пора пойти в школу, Уилли Рэй и остальные мои приятели уселись в автобус и покатили в свою — черную. На следующий день я тоже прыгнул в автобус, но водитель очень нежно взял меня за руку и вывел вон. Я стоял и плакал, дядя привел меня в дом и сказал моей матери: «Люсьен уселся в школьный автобус вместе с ниггерами». Мать была в ужасе и надавала мне по заднице. Отец, когда узнал, добавил еще, но потом, годы спустя, признал, что все это было просто смешным. Итак, я отправился в школу для белых, где меня вечно дразнили маленьким богачом. Маленького богача все ненавидели, тем более в таком городке, как Клэнтон. Не то чтобы меня было за что любить, нет, но окружающие исходили от ненависти только потому, что у нас водились деньжата. Поэтому-то я сам никогда о них особенно не задумывался. Вот где истоки моего нонконформизма — в первом классе! Я решил стать не таким, как моя мать, — она все время хмурилась и смотрела на мир сверху вниз. А отец был слишком занят, чтобы наслаждаться жизнью. И я сказал: да плевать мне на все это! Жить нужно весело.

Джейк вытянул ноги, прикрыл глаза.

— Нервничаешь? — спросил его Люсьен.

— Просто хочу, чтобы все уже закончилось.

Телефон зазвонил вновь, Люсьен схватил трубку, выслушал кого-то, положил на место.