София и Абрахам давно ушли. Я сидел в полутемном кабинете. Внезапно дверь открылась, и грузной поступью вошел Мордехай. Он тяжело опустился на один из двух складных стульев. Прежний хозяин выкрасил их в отвратительно коричневый цвет, отчего они стали более уродливыми, нежели были. Тем не менее я купил их по дешевке — за шесть долларов, дабы не опасаться, что клиент на полуслове рухнет на пол — старые стулья предоставляли такую возможность.

Я знал, всю вторую половину дня Мордехай просидел на телефоне, поэтому к нему не заглядывал.

— Сегодня было много звонков, — сообщил Мордехай. — События развиваются куда быстрее, чем мы предполагали.

Я не отреагировал.

— Сначала Артур, затем Де Орио, судья. Ты знаешь Де Орио?

— Нет.

— Крутого нрава, но порядочный. Довольно либеральных взглядов, справедлив. Начинал много лет назад в крупной юридической фирме, потом плюнул на хорошие деньги и решил, бог весть почему, стать судьей. За месяц рассматривает больше дел, чем любой судья в городе: умеет заставить подчиненных работать. Рука у него тяжелая. Всегда старается примирить стороны, а когда не получается, вершит быстрый суд. У него дела не задерживаются.

— По-моему, я слышал о нем.

— Надеюсь. Не зря же семь лет занимался юриспруденцией в этом городе.

— Антитрестовское законодательство слишком далеко от судов.

— Да ладно. Мы договорились с ним встретиться завтра в час у него. Будут ответчики со своими адвокатами, я, ты, Уилма Фелан — в общем, все, кто имеет отношение к иску.

— И я?

— Де Орио настаивает на твоем присутствии. Говорит, ты можешь сидеть в сторонке и слушать, но быть должен обязательно. С досье.

— Пожалуйста.

— Некоторые считают Де Орио фигурой одиозной — наверное, из-за его антипатии к прессе. Из зала суда он выбрасывает журналистов за шиворот, как нашкодивших котят, а телерепортерам запрещает приближаться к дверям ближе чем на тридцать метров. Широкая огласка нашего дела его просто бесит, он твердо решил пресечь всякую утечку информации в газеты.

— Гражданский иск не является секретом для общества.

— Да, но судья вправе объявить слушание закрытым. Не думаю, чтобы Де Орио пошел на это, но прикрикнуть для порядка он любит.

— Значит, он хочет решить дело миром?

— Именно так. Ведь он судья, а какой судья против, если стороны договорятся сами? У него же останется время на лишнюю партию в гольф.

— Что он думает о нашем деле?