– Она мимоходом упомянула об этом вчера вечером, уже собираясь уходить, – полагаю, она сообщила вам, что нанесла мне визит? Нет, обычно она останавливается в гостинице, которой покровительствует ее отец. А «Хеймаркет» она выбрала потому, что оттуда недалеко до конторы мистера Ральфа. Во всяком случае, было бы куда естественнее с его стороны послать каблограмму в Бишопс-Стортфорд.

– Это очень странно, – после долгой паузы произнес клирик.

– Действительно, странно, – подтвердил мистер Ридер. – Происходящее очень напоминает… преступление. Самым определенным образом.

И он надолго умолк, сосредоточенно наблюдая за капельками дождя, стекающими по оконному стеклу в его кабинете.

– Дело действительно запутанное, – нарушил наконец молчание доктор Ингам. – Признаюсь вам, я встревожен. Взять, к примеру, этого рыжеволосого молодого человека…

– Мисс Ральф рассказала вам об этом?

– Нет, мне рассказала об этом мисс Жиллет, ваша очаровательная секретарь. Она прибыла в гостиницу вместе со своим братом…

– Своим молодым человеком, – поправил священника мистер Ридер и закашлялся.

– В самом деле? Она его не представила.

– Она никогда не делает того, что должна, – с горечью заметил мистер Ридер.

Он развернулся в своем вращающемся кресле, словно заставляя себе оторваться от созерцания извилистых дождевых дорожек на стекле.

– Рыжеволосый молодой человек тоже весьма примечателен. Я даже беспокоюсь о нем в некотором смысле. Он сейчас на грани жизни и смерти. Всего через несколько лет он сможет наслаждаться семейным уютом в обществе рыжеволосой супруги и… э-э-э… рыжеволосых детишек. И погибнуть в расцвете лет, причем только потому, что его отец заболел, а он оценил бриллиантовую брошку или фермуар ниже номинальной стоимости, было бы крайне несправедливо.

Клирик с недоумением уставился на него.

– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду. Погибнуть в расцвете лет… Неужели вы хотите сказать, что этому молодому человеку грозит опасность?

– Еще какая! – ответствовал мистер Ридер.

Некоторое время они сидели в молчании, печально глядя друг на друга.

– Я в полной растерянности, – признался наконец доктор Ингам. – У меня возникло ощущение, будто из реального мира я перенесся в какой-то ужасный кошмар. Мистер Ридер, – подался он вперед, – я обсуждал этот вопрос со своей супругой – женщиной необычайной проницательности и острого ума. У нее есть одно предположение, которое, признаюсь откровенно, представляется мне совершенно невероятным. Мне бы и в голову не пришло упоминать о нем, если бы не сомнения, которые вы высказали относительно этой каблограммы из Берлина. А ведь я уже было уверовал, что она рассеяла завесу тайны. И только давеча я сказал ей: «Дорогая, если ты поведаешь свою теорию мистеру Ридеру, он сочтет, что ты читаешь детективные романы!» Она у меня слабого здоровья и практически не покидает дома. Вы не сочтете, что я требую слишком многого, если я приглашу вас провести с нами уик-энд?