– Все отлично. Назвали Бо-Сойер – если ты не читал моего послания. Здоровенький, крепенький. Семейство счастливо! Грифф, не знаю даже, как тебя благодарить за то, что ты присмотрел за Кэлли и отпустил меня. Это для меня необыкновенно важно.

– Мы славно повеселились. А который час?

– К половине девятого.

– Выходит, мы минут двадцать как вырубились.

– А вы хоть ели?

– У нас были остатки курицы от пикника, – перебил он. – И я сделал макароны с сыром – с ними не промахнешься. Еще у меня в морозилке был горошек – я его обычно вместо льда к синякам прикладываю, – так вот, я и его добавил.

Шевельнулась Кэлли, и он погладил ее по спинке. Девочка, не просыпаясь, повернулась на бок.

– Спит.

– У нее был счастливый день. И у меня тоже. – Шелби опустила щенка на пол, тот прыгнул к Гриффу и занялся теперь его шнурками. Грифф одной рукой поднял его с пола, огляделся по сторонам и нашел веревочную игрушку, которую уже успел смастерить из старого шнура. – Попробуй-ка вот это! – Он спустил щенка на пол.

– Это тебя Кэлли уговорила собаку взять?

– Ей даже говорить ничего не пришлось. – Грифф обернулся на спящую девочку – попка задрана вверх, одна рука обнимает Фифи. – Все было написано на ее лице. Я так или иначе собирался завести собаку, только ближе к осени. Хотел сначала тут получше обустроиться. Так что можно считать, я просто немного сдвинул планы по времени. А его как раз продавали. Сама-то поесть не хочешь? Макароны еще остались. От курицы, увы, одни воспоминания.

– Нет, спасибо. Мы в больнице перекусили. Мне надо отвезти ее домой и уложить в постель.

– Вы можете остаться.

Он обнял ее. Искуситель!

– Я бы с радостью. И подозреваю, что Кэлли – тоже. Но давай лучше не будем, Грифф. Не сейчас.

Но вот продлить это мгновение было в ее силах. И этот поцелуй. Она опустила голову ему на плечо.

– Хороший выдался день.

– Замечательный!

Грифф поднял Кэлли. Пока Шелби собирала свою корзинку и сумку, обмякшая девочка так и спала на его плече. Пес выскочил на улицу вперед всех и, пока Грифф устраивал ребенка в кресле, кругами носился по двору.

Он смотрел, как они отъезжают, а западная половина неба окрашивалась в цвет ее огненных волос. Потом наступила тишина.