– Тогда приготовься к тому, что мои волосы – после душа и без фена – будут торчать во все стороны. Но у меня в сумочке должны быть заколки и резинки.
– Мне нравятся твои волосы.
Она свернулась калачиком в его объятиях.
– А мне – твои. Мне нравится, как в них играет солнце. За такое мелирование в салоне у моей бабушки большие деньги платят.
– Мясной рулет и мелирование – вещи несовместимые.
Она поцеловала его в плечо.
– И все равно у тебя в волосах светлые прядки. Пойду принесу полотенца, а заодно включу духовку.
– А ты что, ее выключала?
Она медленно и игриво улыбнулась ему из-под ресниц, как частенько делала Кэлли.
– Мне захотелось тебя в душе, так что ужин чуточку откладывается.
Он поднялся и вернулся в ванную.
– А что это за изыскания, которыми ты занималась? Или это был только предлог, чтобы овладеть мною – мокрым и голым?
– Это не был предлог, это был бонус. – Шелби улыбнулась и взяла из его рук полотенце. – Гриффин, одного мало будет. У меня волос вон сколько, им целое полотенце подавай.
– Понял. – Он пошел взять лишнее полотенце, а заодно и пиво, которое она отставила на полку.
– Так чем ты все-таки занималась?
– Ой. – В одно полотенце она завернулась сама, вторым обернула волосы, для чего ей пришлось нагнуться. – Лучше тебе в это не вникать. Это все из другой жизни. Насчет Ричарда.
– Не хочешь об этом говорить?
– Почему? Хочу. – Шелби выпрямилась, ловко подоткнув концы полотенца наподобие чалмы, чем привела его в полный восторг. – Я очень даже хочу с кем-нибудь об этом поговорить. С кем-то, кто сможет это объективно проанализировать. Я думала завтра обсудить это с Форрестом, хотя он наверняка уже имеет на сей счет собственное суждение, не то что я.
– Надевай свое новое платье, и мы поговорим на эту тему, пока готовится мясной рулет.