Он покачал головой.

— Нет. И не мечтай. Если хочешь заполучить мой «кольт», тебе придется сначала меня убить.

Еще один шаг вперед — один коротенький, осторожный шаг. Однако Дорэн, заметив это, тут же отступил назад. Даже не отступил, а скользнул, ловко, как тень.

— Что, кишка тонка выстрелить в меня?

— Нужно будет — выстрелю, — угрюмо пообещал я.

— Почему? — с интересом спросил он.

— Потому что ты убийца, Дорэн.

— Убить человека, который повесил на меня преступление, совершенное его сыном, — это не убийство, Перри. Это простая справедливость.

— Только в твоем собственном мире — не в моем.

— Ну так стреляй! — Дорэн сунул свой «коммандер» в кобуру и вскинул вверх руки. — Стреляй же, Перри! Считаешь, что Джефферсон не заслуживал смерти, да? Так вот тебе шанс все уладить — воспользуйся им. Я же знаю, что он и тебе задолжал? Ты ведь тоже имел на него зуб, верно?

— Ни черта он мне не должен. — Я медленными шажками продвигался вперед, с каждой минутой сокращая расстояние, отделявшее меня от Дорэна. Он был выше меня, к тому же стоял на возвышении, так что сейчас, когда он дразнил меня, уговаривая стрелять, голова моя находилась на уровне его груди.

— А мне, значит, был должен?

— За то, что он сделал с тобой, Дорэн, он заслуживал тюрьмы. Но не смерти.

Внезапно он запрокинул голову и захохотал, но, даже смеясь, умудрился сделать еще один быстрый шаг назад и оказался на другом, еще более высоком утесе.

— Ты и впрямь веришь, что такое было возможно? Что при этой системе, этой так называемой системе правосудия адвокат-миллионер может сесть в тюрьму, а бедолагу вроде меня, без гроша в кармане, зато с «послужным» списком выпустят на свободу? Чушь и бред! А ты идиот, если в это веришь. Хочешь знать, как все это представляется мне? Сама судьба решила дать мне передышку, чтобы я покарал Джефферсона так, как он того заслуживал, и ради этой цели она послала мне тот мусоровоз, который вывез меня из тюрьмы. Вот это и есть справедливость, Перри, истинное правосудие, как я его понимаю.

— А мучить его жену, вымогая у нее деньги? Это, по-твоему, тоже правосудие? Тебе мало того, что ты отнял у нее мужа, ты хочешь вдобавок оставить ее нищей?

— Я отсидел пять лет — пять лет, слышишь ты? По-твоему, они не стоят этих вонючих долларов? А то, что я отсидел эти пять лет за убийство, которое совершил другой, — это тоже ничего не стоит?

— Но Карен-то тут при чем?

— Но ведь и деньги не ее, верно? Не ее собственные, я имею в виду.

— Стань на колени и положи руки за голову, Дорэн, — коротко бросил я. — Сегодня вечером ты вернешься в тюрьму — а уже после этого можешь рассказывать копам и судье, что думаешь о справедливости и о правосудии. Потому что на данный момент у них нет другого подозреваемого, кроме меня. А я пока что не готов гнить на нарах, спасая твою вонючую задницу.