— Нет, Линкольн. Ты не должен был приезжать сюда. Мне велели звонить в полицию, если ты появишься. Так что уезжай. Пожалуйста, Линкольн.

— Карен, похитили другую женщину, — хрипло сказал я. — Так что теперь это уже не только наше дело, понимаешь? Тебе придется пустить нас в дом. Мы должны это обсудить.

Я заметил, что после этих слов она сделала осторожный шажок назад, отступая в прихожую.

— Я не могу этого сделать. Тебе лучше поговорить с полицией, а не со мной.

— Карен!

— А теперь уезжай, Линкольн! Или я позвоню в полицию.

Она подняла руку с телефоном, повернув ее так, чтобы видеть кнопки. И, как только она это сделала, я, не раздумывая, принял решение. Отступив на шаг, я поднял ногу и со всей силой ударил каблуком в самую середину двери — наверное, я был очень зол, потому что деревянная рама разлетелась в щепки, пружинный замок просто выскочил, а вот дверной засов, к сожалению, выдержал. Я услышал грохот, а вслед за ним испуганный крик Карен, и тогда ударил снова. На этот раз дверной засов уступил — я вырвал его, что называется, с мясом. А в следующее мгновение одним прыжком перескочил через порог и ворвался в дом. В тот же миг над ухом у меня отчаянно взвыла сигнализация. Карен повернулась, чтобы убежать, но я ринулся за ней.

Я нагнал ее только в самом конце коридора, вырвал из руки телефон и, не глядя, зашвырнул его куда-то в угол, после чего обхватил ее руками и крепко прижал к себе, чтобы не дать ей удрать. Именно в этот момент на пороге появился Джо — когда я обернулся на звук его шагов и мельком скользнул взглядом по его лицу, я вдруг на мгновение почувствовал, что как будто перестал быть самим собой. Его лицо, словно зеркало, отразило те чувства, что он испытывал при виде зрелища, которое в данный момент было у него перед глазами. Наверное, именно такая картина не раз являлась ему в кошмарах, когда он расследовал дела, связанные с домашним насилием, — и именно это прямо у него на глазах проделал сейчас его напарник.

— Они похитили Эми Эмброуз, — прорычал я, крепко прижимая к себе Карен, которая дергалась, пытаясь высвободиться. Она оказалась ко мне лицом, и подозрительность, которую я заметил еще в тот день, когда мы были тут вместе с Тарджентом, сменилась паническим страхом. И боялась она явно меня. Это выражение ужаса, застывшее в ее глазах, причинило мне больше боли, чем любой из ее ударов и тычков. Руки у меня разжались. Карен, моментально воспользовавшись этим, высвободилась и помчалась в гостиную. Я проводил ее взглядом, потом посмотрел на Джо, все еще маячившего возле выбитой мною двери, и застонал сквозь стиснутые зубы, невольно гадая, во что превратилась моя жизнь.