— До встречи в Джексоне!

Адам вернулся в «гостиную», где разговор плавно перетек в русло повседневных мелочей жизни на западном побережье.

— Так, чепуха, — ответил он на вопросительный взгляд Сэма и, сняв телефонную трубку, начал набирать номер. — Гарнер? Это Адам. Объяснись.

— Срочно сюда, мой мальчик. Думаю, лед тронулся. — Голос Гудмэна звучал на удивление спокойно.

— Слушаю тебя.

Сэм пустился в воспоминания о своей первой и единственной поездке в Сан-Франциско, которую он совершил лет сорок назад.

— Во-первых, — начал Гарнер, — с тобой желает переговорить губернатор. Чувствуется, ему не дает покоя совесть, разбуженная нашей горячей линией. Но еще важнее то, что Слэттери со всей серьезностью отнесся к твоему протесту. Я беседовал с ним минут тридцать назад, судья места себе не находил. К сожалению, мне достичь прогресса не удалось. На пять вечера назначено слушание. Я связался с доктором Суинном, его самолет приземлится в Джексоне в половине четвертого.

— Еду.

— Встретимся у приемной губернатора.

Адам положил трубку.

— Где-то застрял ответ на последнюю апелляцию, — пояснил он Сэму. — Мне необходимо в Джексон.

— К чему спешить? — Вопрос прозвучал так, будто Кэйхолла ждали годы счастливой и долгой жизни.

— Спешить? И ты еще говоришь о спешке? Сейчас понедельник, Сэм, десять утра. На то, что свершится чудо, мы можем надеяться еще только тридцать два часа.

— Никакого чуда не будет, Адам. — Он осторожно взял Кармен за руку. — Не стоит тешить себя иллюзиями, дорогая.

— Но может…

— Нет. Время мое пришло, и я готов. Не хочу, чтобы ты грустила, когда все закончится.

— Нам пора, Сэм, — коснулся его плеча Адам. — Я вернусь либо ближе к ночи, либо завтра утром.

Поднявшись, Кармен поцеловала Кэйхолла в щеку.

— Мое сердце остается с тобой, Сэм, — прошептала она деду.

Тот встал, шагнул к столу.