Под конец этого кратковременного заточения милейший Борис Маркович лишь озадаченно пожал плечами:

— Чем больше я занимаюсь проблемами онкологии, тем яснее вижу широчайшее поле для исследований. Как врача и ученого меня это радует. Но ваш случай… Мне кажется, я становлюсь агностиком. Н-да, смешно получилось, из диагноста — в агностики.

— Как это понимать? Вы перестали верить в него, — Наталья ткнула пальцем в потолок, — или, наконец, уверовали?

Кельман устало вздохнул и произнес:

— Да будет вам. Конечно, все объяснимо, и даже наверняка. Но не в наше время. Для медицины вы, Наташа — клад. Ваш анамнез способен убить с десяток докторских диссертаций и породить вдвое больше. Пожалуйста, не исчезайте?

— Ну, уж это как получится. Не стану вас обнадеживать, Борис Маркович. Скорее всего, исчезну. Не знаю, как там наука без меня обойдется, но мне без нее будет уютнее. Хотелось бы вылечиться и забыть. Понимаете? Забыть навсегда и до глубочайшей старости, до правнуков.

Глава 57

Глава 57

Новогодние каникулы Наталья провела на Кипре. Безлюдные пляжи и набережные Ларнаки располагали к неспешным прогулкам, а уютные семейные ресторанчики наперебой соревновались в скидках для немногочисленных в это время посетителей. В одном из них Сапарова, по достоинству оценив разнообразие блюд, расставленных на огромном табльдоте, решила передохнуть. Запеченный на углях сибас, фаршированый королевскими креветками, оказался бесподобен, а второй бокал легендарного рубинового Commandaria уже нашептывал в голове: «Возьми третий, не пожалеешь». Взяла. Умопомрачительно пахли плодоносящие мандариновые рощи, неспокойное море цвета кобальтовой сини освежало пенным прибоем, бакланы ловили мелкую рыбешку у подножия скал.

Спустя пару часов Наталья поднялась на акведук Камареса, откуда неземной красоты розовые фламинго на Соляном озере казались доверчивее рязанских гусей. Пожалуй, здесь можно пожить годик-другой. Или всю оставшуюся жизнь. Не с гусями, конечно, а на этом островке. Унылая работа, смертельная болезнь, неналаженный быт — все это в прошлом. Очень хотелось надеяться, что в прошлом. А что в настоящем? Благополучное и состоятельное одиночество, такое же великолепное, как и это янтарное солнце, стремительно погружавшееся в Средиземное море. Несколько прекрасных мгновений — и темнота. Нет, нет. Пока она не может себе позволить разделить свою жизнь с кем-то еще. Не может или боится? Что ж, пожалуй, что и боится, но не за себя, а за неизвестного ей пока спутника. Который будет, обязательно будет. Да вот еще и на результаты Плана хочется посмотреть, не отвлекаясь на посторонние эмоции. Ведь План завершен.