— Ты по телевизору смотрел?

— Да по всем каналам, мать их так. Какое-то время. Потом мир завертелся дальше. Ты знаешь, что этот гад скотч-насильник трахнул девушку, с которой я встречался? Одна секретарша из «Рино рекордз». Блин, не нравится мне, куда мы катимся. Пива хочешь? Понятно, что хочешь.

— Нет, — ответил Кочевник. — Не хочу. — Он увидел на столе рядом со стулом пачку «Винстона» и зажигалку. — Мне бы сигарету и воды, если у тебя есть.

— Закуривай. Я сейчас другой стул принесу.

Тор пошел в трейлер, оставив Кочевника одного на злом солнцепеке. Кочевник закурил. Через минуту Тор вышел, держа за горлышко две бутылки пива и второй стул под мышкой. Сунув Кочевнику холодную бутылку, он поставил себе стул.

— Эй, такую беленькую цыпочку, как ты, надо беречь от солнечных ожогов! Держи.

Он полез в пластиковый ящик и вытащил большой зонтик в красную полоску с резиновой струбциной на ручке. Раскрыв зонтик, Тор привинтил его к подлокотнику кресла, прикрывая Кочевника от солнца.

— Домашний уют, — сказал он и чокнулся бутылкой с Кочевником. Они выпили, потом Тор вытянул жилистые ноги и задрал обветренное лицо к небесному светилу.

Кочевник глянул на своего соседа справа и отвел глаза. Выпил еще. Тора он не видел уже пару лет — в последний раз на фестивале под открытым небом в Санта-Крузе в июне две тысячи шестого. Тору было лет сорок пять, плюс-минус сколько-то. На сайте у него был указан год рождения шестьдесят третий, но это был вопрос спорный. На сайте также говорилось, что музыкальный вкус бунтаря-подростка из Байоны, Нью-Джерси, сформировали, в частности, «Judas Priest», «Blue Oyster Cult», «Mountain», «Black Sabbath» и, конечно же, «Led Zeppelin». Особую для него роль сыграли Марк Фарнер из «Grand Funk Railroad», Питер Вольф из «J. Geils Band» и Джим Дэнди из «Black Oak Arkansas». И все это было правдой, но фикцией был сам Тор Бронсон.

От рождения он был Сол Брайтман, отца его звали Мори, известен был также под кличкой Маяк. Эти откровения, произносимые в парах пива и текилы и клубах дыма от забористой травки, Джон Чарльз слыхал, когда ошивался в Голливуде фанатом рок-групп, видя себя в мечтах крутым музыкантом. В восемнадцать лет он уехал из Детройта на автобусе с большими надеждами быстро сколотить группу и создать себе имя. Через пару недель он ходил по улицам, выискивая любое место, где можно играть, питался сосисками с перцем и ютился в сырой квартирке на Северной Марипоза-авеню с четырьмя такими же великими музыкантами. Наконец он нашел подработку маляром. И это еще повезло. Но ему пришлось ремонтировать квартиру для одной молодой дамы в Эрмоза-Бич, которая, услышав, что он хочет быть музыкантом, сказала, что сестра ее встречается с одним «стариком», который в музыке был когда-то знаменитостью. Имя у него, как у этого, из комиксов. Такой в шлеме с рогами.