— Никаких кредиток, только наличными. И деньги вперед.
Кочевник и Ариэль обернулись на голос. В свете желтой (чтобы мошки не летели) лампы виден был сидящий перед дверью человек. Рядом с ним, внутри за открытой дверью, находились полки с барахлом: бумажные полотенца, пакеты чипсов, моторное масло, омыватели и прочее. И небольшой киоск с бакалеей. Человек был одет в ковбойскую шляпу, линялый рабочий комбинезон, джинсы и ботинки. И в руках у него была акустическая гитара. На ней он и играл, когда они подъехали.
— Деньги вперед, — повторил он голосом резким, как суховей, продолжая перебирать струны.
— Мне на двадцать баксов.
Кочевник, хромая, подошел к хозяину, доставая бумажник. Замедлил шаг, приближаясь к ковбою, потому что лица в тени полей шляпы не было видно, но казалось, что этот человек старше, чем земля под холмами. Тощий, как столб изгороди, простой, как дубленая шкура, и на вид был злее, чем розочка из разбитой бутылки пятидолларового виски.
Ковбой, продолжая перебирать струны, протянул жилистую руку и взял деньги.
— Заливай бензин, — разрешил он и снова заиграл какой-то техасского типа мотив, который Кочевник не узнал.
Кочевник включил пистолет, бензин полился в бак. Ариэль отошла чуть в сторону, подняла лицо к небу, поставив руки на бедра. Кочевник подумал, что в этом наряде она чертовски хороша. Подумал, что неплохо было бы отвезти ее куда-нибудь позавтракать. Но он не очень понимал, где вообще находится, и никаких дорожных знаков не было.
Сэр, обратился он к ковбою. — Куда идет эта дорога?
Он показал на перекресток, на дорогу, идущую на восток.
— Дальше, — ответил старик.
Кочевник ощутил легкую дрожь, будто что-то шагало у него глубоко внутри.
— Как вы сказали? — переспросил он.
Ковбой продолжал играть, перебирая пальцами вверх-вниз по гитаре. Просто напоказ.
— Если тебе надо уши прочистить, у меня ушные палочки есть.
— Джон? спросила Ариэль, подходя ближе. — Что тут?
Кочевник не ответил. Он не мог говорить.
Это был ответ на загадку, мучившую его семнадцать лет. Может быть, тоже дар судьбы.