Джон Чарльз знал, что более точного ответа — пусть даже он есть — ему не получить никогда.
* * *
Он улыбнулся Ариэль. Почувствовал, что улыбается еще шире. Почувствовал, как тяжесть свалилась с плеч.
Очень приятное ощущение.
— Все хорошо? — спросила Ариэль.
Он кивнул, вытащил пистолет из горловины. Закрыл бензобак. Отступил, глядя на развалюху-автомобиль, будто увидев его в новом свете.
— Сэр? — обратился он к ковбою, который так и сидел, опустив голову. — Есть у вас краска-аэрозоль.
— Красная, белая и синяя. Красная и белая кончились. Можешь выбирать.
Кочевник выбрал синюю. Заплатил за нее, сказал ковбою, чтобы сдачу оставил себе, и под перебор гитары за спиной встряхнул банку, снял колпачок и написал четыре буквы на одном борту под окном водителя, потом на другом. Ариэль стояла рядом, не веря своим глазам, глядя, как ярко-синяя краска стекает с концов букв.
— Ты сумасшедший! — сказала она, улыбаясь во весь рот.
— Я музыкант, — ответил он. Это объясняло все. Нога болела — не слишком сильно, но достаточно, чтобы дать ей отдых. Кочевник решил, что помощь ему не помешает. — Поведешь?
— Конечно, — ответила она, принимая протянутые ключи.
Джон Чарльз влез на пассажирское сиденье. Ариэль Коллиер села за руль. Джон предложил ехать на восток, навстречу солнцу. Когда они отъезжали, ковбой все так же продолжал играть, не поднимая взгляда от струн.
Джон подумал, что любому кораблю нужны два капитана. Два — чтобы принять руль, когда один устанет, или у него сердце схватит, или он усомнится в цели путешествия. Может быть, эти два капитана вот этого корабля никогда не узнают, каков был смысл этой песни или для кого она была. Но быть может, достаточно знать, что она уже там, на сайтах фанатов и на «YouTube», в памяти слушателей. И «The Five» там будет тоже, на видеороликах и на дисках. Просто надо будет искать, чтобы ее найти.
Все еще поющую, все еще живую, сколько бы лет ни прошло.
«Арго», кровный брат «Жестянки», ехал на восток, навстречу утру.
Индиговый свет восхода преображал землю. Он превращал песчаные холмы в волны, а светлые камни — в белые гребни.
И омывал далекий берег, ждущий где-то впереди.