Он жил с матерью, и каждое утро, практически еще ночью, она вставала, чтобы разбудить сына, заварить ему чай и поставить на стол две гренки с повидлом. Ей нравилось делать это, потому что она понимала: такой возможности у нее скоро не будет. Как только Свен закончит профессиональное обучение, он переедет от нее.

Свен был спокойным, чутким юношей, и его мать была глубоко несчастна из-за того, что он выбрал такую профессию. Она сомневалась, что он вообще пригоден к тяжелой работе повара, и боялась, что на этой работе он однажды просто сломается.

В это утро в половине четвертого Свен вышел из квартиры родителей и за пятнадцать минут доехал на велосипеде до ресторана. Он постоянно приезжал за четверть часа до начала работы и почти всегда был первым в утренней смене.

Свен переоделся и только собрался принести сыр, мясную нарезку и овощи из холодильника, как обратил внимание, что пароконвектомат в кухне ресторана «Раутманнс», которая находилась в помещении, примыкавшем к гостиничной кухне, беспрерывно жужжит. Этот звук раздавался, когда процесс приготовления мяса был завершен. Жужжание прекращалось только тогда, когда печь отключали вручную.

Свен подумал, что повара ресторана забыли ее выключить, и, поскольку кухня «Раутманнса» начинала работу только с двух часов дня, пошел туда, чтобы отключить пароконвектомат и вытащить прожаренное мясо.

К тому, что было в огромной печи, он не был готов никоим образом. На мгновение Свен окаменел, а потом закричал как резаный. Ужас настолько парализовал его, что он не смог двинуться с места.

В конвекторе стоял шеф-повар Маевски, и его руки торчали сквозь решетку, к которой были привязаны. Он был абсолютно голым, и его тело благодаря температуре в пятьдесят шесть градусов внутри и девяноста градусам окружающего воздуха уже три часа как было поджарено до румяного цвета. Тело скрючилось, потому что во время жарки жилы стянулись, жир и вода вышли наружу, и оно стало похожим на губку. Глаза Маевски были белыми, как у вареной рыбы, а в заднице торчал датчик температуры длиной приблизительно двадцать сантиметров.

Своими мертвыми рыбьими глазами шеф-повар почти укоризненно уставился на ученика.

Свен Оллех рухнул на пол и потерял сознание.

Через несколько минут сюда зашли его коллеги, кухню немедленно закрыли и вызвали полицию.

Комиссар Бредов прибыл на место преступления без четверти пять. Свена Оллеха спасательная служба увезла в больницу в состоянии тяжелого шока, а здесь уже работали трасологи, которые отключили пароконвектомат, но положение трупа не меняли. Этого настоятельно потребовал Бредов и был рад, что его указание выполнено. Сейчас он стоял перед огромной печью, рассматривая повара, поджаренного до румяного цвета, и понимал, что эта картина навечно врежется ему в память. Это было самое отвратительное, что он когда-либо видел.