— И когда вы были дома?

— Где-то в половине второго.

— Это кто-нибудь может подтвердить? Вас кто-нибудь видел?

Алекс пожал плечами:

— Без понятия.

— Может быть, вы с кем-нибудь разговаривали по телефону?

— Нет.

— И что вы потом делали?

— Засунул кассету в видеомагнитофон. Как всегда.

— Значит, в ту ночь вы больше не заходили в «Раутманнс»?

— Нет, черт возьми! Сколько я еще должен это повторять?!

— А не могло быть так, что вы, осмелев после пары кружек пива, вернулись в ресторан, чтобы забрать ножи и освободить свой шкафчик, и встретили Маевски, хотя думали, что он уже давно дома? Маевски тоже уже выпил пива и взбесился из-за того, что вы хотите уволиться. Вы оба накрутили себя. Слово за слово, и разговор перерос в скандал с дракой. Возможно, Маевски даже оскорбил вас. В ярости вы схватили сковородку и ударили его. Не раздумывая. Это было сделано в состоянии аффекта. Однако Маевски умер.

— Нет, я этого не делал! — закричал Алекс и вскочил на ноги. — Проклятье! Я больше не заходил в «Раутманнс»! Кто прибил этого старого идиота, я не знаю. Но это был не я!

— На пароконвектомате остались ваши отпечатки пальцев.

— Тоже мне новость! Я работаю там! Я пользуюсь этой печью тысячу раз в день, и при этом мы оставляем на ней следы, господин комиссар! К сожалению, у нас нет времени после каждого открытия двери стирать с нее свои отпечатки пальцев! Что за чушь вы несете! Это же невозможно слушать! Кроме того, у всех поваров есть ключи от кухни, каждый может зайти туда в любое время. Любой мог быть убийцей. Все терпеть не могли Маевски, все желали, чтобы его забрала чума. Почему же обязательно я?

— Потому что вы в присутствии свидетелей сказали, что вернетесь туда, чтобы забрать свои ножи.

— Да, ну и что? Что, нельзя изменить свое решение?

— Можно. Плохо только, что человек заявляет о чем-то подобном, а потом случается вот такое.

Алекс молчал.

— Вы очень импульсивный, как я слышал. Можно даже сказать, что вы — холерик. Вспыльчивый. Агрессивный.