После обеда Черри пошла за продуктами для примирительного ужина и приступила к готовке. Тажин наполнил квартиру ароматами корицы, лаврового листа и зиры, а на столе торжественно стоял меренговый рулет. В половине седьмого она накрыла на стол, и через двадцать минут домой вернулся Дэниел. Черри дождалась, пока он войдет на кухню. Она сразу же поняла, что приняла верное решение, когда при виде накрытого стола с аккуратно разложенными приборами он улыбнулся, и лед между ними растаял.

– В честь чего это? – спросил он.

– Это я прошу прощения. За то, что вела себя вчера, как ворчливая карга.

– Было немного.

– Эй!

Он отложил в сторону ключи и бумажник.

– Я волновался за тебя. И сейчас волнуюсь. У тебя точно все нормально?

Она улыбнулась.

– Конечно. Как я и сказала, у меня просто был тяжелый день. Честное слово. Ты видел, что у нас на десерт?

Дэниел подошел изучить продолговатое, белоснежное, сахарное витое лакомство, сочащееся кремом и клубничным соком. Он сунул палец в крем и сделал довольное лицо.

– Замечательно.

Черри, успокоившись, что вчерашние темы закрыты, улыбнулась.

– Как прошел твой день?

– Видел ангиопластику.

– Это когда вскрывают закупоренную артерию?

– Состояние пациента улучшилось прямо у меня на глазах. Кровоток улучшился, и цвет кожи моментально выправился.

– Невероятно, должно быть, видеть такое.

– Так и есть, – он помолчал. – Сегодня звонила мама. Оставила сообщение. Впервые за несколько недель.

Черри почувствовала, будто ей в спину всадили нож, но она заставила вести себя непринужденно. Она вытащила из пакета кускус и опрокинула в миску.

– Мне это не нравится. Не нравится ссориться. У нее был расстроенный голос.