Из ее горла вырвался неопределенный звук, когда она потрогала языком свои запекшиеся губы.
Скорее всего, они держат ее в качестве приманки.
Эта мысль, неожиданно став преобладающей, начала молотком стучать в голове. Если они еще не убили ее, то только потому, что хотят схватить Уита.
Дверь открылась, и в проеме появился Хозе с дымящейся сигаретой. Он притворил за собой дверь, подошел к столу и затушил сигарету в маленькой пластиковой пепельнице.
— Пассивное курение для тебя вредно, — сказал он спокойно, но равнодушно.
С трудом шевеля разбитыми губами, Ева спросила:
— Что ты намерен со мной делать? — Звук собственного голоса показался ей незнакомым.
— Накормить тебя. Как тебе яйца с тостами?
— Это зависит от того, последняя ли это еда в моей жизни.
— Я уже говорил, что ты представляешь для меня большую ценность. — Теперь он улыбался, но в этой улыбке ощущалась какая-то скрытая насмешка.
— Я не понимаю.
— Ты для меня «Сезам, откройся», — пояснил Хозе. — Расскажешь нам, как они отмывают деньги, как прячут и перемещают их.
— Они — это кто?
Он ухмыльнулся.
— Мы начнем с организации Кико Грейса и его конкурентов в южной Флориде.
Где-то внизу живота Ева почувствовала нарастающий приступ страха.
— Затем займемся доминиканцами в Далласе и Новом Орлеане, — продолжал Хозе. — Ну а потом настанет очередь картелей в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. Ты должна помочь нам сломать им хребет. — Хозе понизил голос. — Мы называем себя «Общественная служба» и делаем то, что не могут сделать копы. Члены нашей группировки объявили войну наркотикам на улицах наших городов. Мы внедряемся в дилерские группировки, изучаем их структуру, а затем убиваем их лидеров, уничтожаем организацию, забираем их деньги и начинаем охоту на следующую банду. — Он мрачно посмотрел на нее и сказал: — Дилеры убили мою маму.
— Мне очень жаль.
— Не думаю, что это так. Ты, сука, не сожалеешь ни на йоту. Какое тебе и таким, как ты, дело до моей матери?
Дверь открылась, и вошла Таша Стронг. Ее красивое лицо было суровым, а в руке она держала пистолет дулом вниз.