Мир стал плохой копией Пикассо. Оба глаза Кэрол находились на одной стороне лица, а рот съехал набок. Теперь Харпер была в приемной, но комната изменилась, приобретя нелепую форму. Левая стена – высотой как в чулане, а правая – размером с экран в автомобильном кинотеатре. Пол так накренился, что непонятно было, как все ухитряются не падать.

Бен Патчетт за спиной Кэрол оскалил маленькие, как у хорька, зубы, а на круглом, гладком лице сверкали маленькие, тоже как у хорька, глаза – ярко-желтые от страха и возбуждения.

– Дайте мне ее на четыре часа, – сказал Бен. – Она расскажет о каждом, кто с ней заодно. Выдаст всех заговорщиков. Я добьюсь, я уверен.

– Вы добьетесь выкидыша. Не слышали, что я сказала про ребенка?

– Я не буду ее бить. Просто поговорю. Дам шанс поступить правильно.

Харпер попыталась сказать Кэрол: «Я любила отца Стори», – ей казалось, это важно. Но получилось только:

– Не забила лица историй.

– Нет, Бен. Я не хочу ее допрашивать. Мне не нужна ее помощь и не нужна ее информация. Я не хочу слушать ее вариант истории. И больше не хочу слышать ни единого слова из ее лживых уст.

Харпер перевела взгляд на Бена, и на миг зрение обострилось, все виделось отчетливо. И голос тоже вернулся, и Харпер произнесла пять слов, проговаривая их аккуратно и тщательно, как обычно делают пьяные в стельку:

– Она и Майкл подставили Гарольда.

Но удержать реальность было слишком трудно. Когда Кэрол ответила, ее рот снова сполз на сторону.

– Заставь ее замолчать, Джейми. Пожалуйста.

Джейми Клоуз, ухватив Харпер за челюсть, заставила ее открыть рот и впихнула камень. Очень большой. Казалось, он размером с кулак. Джейми придерживала Харпер челюсть, пока кто-то еще обматывал липкую ленту вокруг головы.

– Все, что вы хотите узнать, потом сможете выяснить у Рене Гилмонтон или Дона Льюистона, – сказала Кэрол. – Мы знаем, что они тоже участвовали. У нас есть блокнот Гилмонтон. И они оба были кандидатами на главную роль. Но Гилмонтон получила только пять голосов, наверное, это был удар по ее гордыне.

– И четыре – за Алли, – сказал Майкл – он стоял где-то справа от Харпер. – Что делать с ней?

Черты лица Кэрол закружились, как снежинки в стеклянном шаре, и Харпер затошнило.

– Ей мы дадим шанс, – сказала Кэрол. – Единственный шанс поступить правильно. Доказать, что она с нами. Не согласится – тогда ничто ей не поможет. Получит то же, что и Рене Гилмонтон с Доном Льюистоном.

За спиной Харпер заговорила девушка: