Лодка дрейфовала. И словно по какому-то сигналу они подняли весла и снова начали грести.

– Я возьму с собой Ника и Алли, – сказала Харпер. – Что бы там ни вышло с Кэрол. Я люблю этого мальчика. И отвезу его в безопасное место – безопаснее, чем здесь.

– Хорошо.

– А ведь Сара захочет, чтобы вы отправились с ними. Захочет, чтобы вы присматривали за ними.

– Вы знаете, что я не смогу. Я буду нужен старику здесь.

– Тогда приезжайте, как только ему станет лучше. Привозите его. Привозите всех, кого сможете.

– Посмотрим. – Это прозвучало как отказ.

– Джон. Ее жизнь подошла к концу. А ваша – нет.

– Ее жизнь не…

– Да. Она сама вам говорила. Вы держите ее пленницей. Заперли в ржавую банку. Вы ничем не отличаетесь от Кэрол, которая продержала меня в лазарете всю зиму.

Он вдруг обернулся к ней; лицо перекосило от боли.

– Какая гнусная вонючая хрень. Я нисколько… и как могла Сара что-то сказать? Она создана из пламени. Она не может сказать, чего хочет, что чувствует. Она потеряла дар речи, лишившись тела.

– Нет, не потеряла. Даже не знаю, что хуже: то, что вы лжете мне, или то, что лжете себе. Я слышала, как вы кричали на нее. Всю осень. Она уже просила вас отпустить ее.

– Да как…

– Языком жестов. Она знает его не хуже вас.

Они снова перестали грести, хотя причал был уже недалеко.

Джон Руквуд дрожал.

– Мелкая шпионка. Подслушивать мои…

– Бросьте вашу паранойю. Вы были пьяны. Это было слышно по голосу. Любой бы услышал в радиусе полумили – так вы орали.

Мышцы на лице Пожарного ходили ходуном. Он двигал челюстью и прерывисто дышал.