— В первый раз встречаю копа, который расспрашивает меня о матери, — удивился Росси, ставя допитый бокал на письменный стол. — И, надеюсь, в последний.

— Со мной такое тоже впервые, поверьте, — призналась она. — Но я не стала бы задавать подобные вопросы, если бы это не было так важно.

— Не полицейского ума это дело, — отрезал Росси. — И не надо бы вам в него свой нос совать. Определимся сразу: вы заплываете в мои личные территориальные воды. И прежде чем позволить вам нырнуть в омут, я должен услышать от вас вескую причину, зачем вам это понадобилось.

— А почему бы мне и в самом деле не поделиться с вами тем, что я сумела узнать? — согласилась Дженнифер. Раскрыв сумку, которую носила на плече, она вытащила оттуда толстый конверт. — Сами скажите мне, что там правда, а что — нет. А потом или будем разговаривать дальше, или попрощаемся. Оставляю это целиком на ваше усмотрение.

— Ну, тогда не будем терять времени, — нетерпеливо кивнул Росси. — И хорошо бы закончить с этим поскорее.

Открыв конверт, Дженнифер быстро перелистала несколько страниц, оставив в руке последнюю.

— Согласно вашему свидетельству о рождении, выданному в городе Нью-Йорк, вы появились на свет в небольшой клинике на юге Манхэттена, которая с тех пор давно уже закрылась, — начала она. — Вы единственный сын Николо Росси. Графа «имя матери» оставлена незаполненной. Не знаю, как вам это объяснили, но знаю точно, что в любом случае вам солгали.

— И откуда же вам это известно? — осведомился Росси. — Из уличных сплетен? Или, может, какой-нибудь макаронник — пустозвон наплел вам с три короба о том, чего вы совершенно не знаете? Имя моей матери не значится в свидетельстве о рождении потому, что она бросила нас с отцом, как только вышла из больницы. Тогда отец решил: раз ей не нужен сын, пусть будет так, как ей хочется. И не стал ее записывать в качестве моей матери.

— Она не бросила вас, — возразила Дженнифер. — Во всяком случае, все было не так, как сказал вам отец.

Росси, опершись локтями на край стола и сцепив пальцы, подался вперед.

— Ну, и что дальше, коп? — Его голос был пронизан сарказмом. — Давайте выкладывайте. Все, без утайки.

Дженнифер закрыла конверт и сунула обратно в сумку. Она встала и подошла к письменному столу настолько близко, что до ее ноздрей долетел запах дорогого одеколона, которым с утра освежил щеки ее собеседник. Явственно чувствовалось, что само ее присутствие вызывает у него неприязнь, но в то же время сказанное ею пробуждает интерес. Нельзя было судить наверняка, что именно он знал о своей матери или о чем хотя бы догадывался, сколько было недосказано или попросту утаено задолго до того, как у него появился шанс узнать правду. А потому не было возможности рассчитать его вероятную реакцию на то, что он сейчас услышит.