— Нет-нет, сорян. Но что за дела-то?

— Эта деваха спрашивает штуки, которые мы ночью делали, думаю я, она была там в гребаной квартире, но не знаю. Но все норм, мы не подставимся.

— Она коп?

— Мама моя трахни, если она с легавым.

— И кто она тогда?

— Понятия, блин, никакого. Но он все одобрил, он ей верит, она работает с его старым корешем, твой дядя, кстати, Никола. Он хочет, чтоб вы с ней поболтали.

— Про что?

— Откуда я знаю? Я иду и привожу ее. А вы смотрите.

Юсуф снова проскользнул внутрь.

Никола положил руку Хамону на плечо и приветливо оскалился.

— Кореш, в один прекрасный день ты сам будешь орать: «Мама моя трахни».

Хамон еще хотел спросить о его дяде, но Юсуф вернулся.

Никола сегодня, как, впрочем, и всегда, за рулем. Ему постоянно доставалось вести, сторожить, собирать мелкие деньжата и приносить пиццу. Когда он поднимется уже? Хамону было столько же, сколько ему, и пусть он и один из лучших корешей, Никола видел, в чем проблема: его характер в дерьмину портил половину любой работы. Никола не был там, в квартире, где были терки, но понял, что снова Хамон облажался и всем поднасрал. Не важно было ни разу, ассириец парень или нет, Юсуф всегда распинался, что важнее, что они выросли вместе. Что ему насрать, что у кого-то родаки из Эребру или Мидьяте. Важна была верность.

Хамон расселся сзади, рядом с молодой женщиной. На ней была одежда, как для офиса, и еще пальто. Она беспокоилась, все время смотрела в окно, наверное, хотела проследить, где они ее везут.

Николе велели провезти их по городу, никакого точного маршрута.

Не она одна нервничала. Никола видел лицо Хамона, когда она вышла из ресторана. Мелкие морщинки у глаз, они всегда появлялись, когда он был готов в штаны наложить.

— Я тебя узнала, — сказала она.

Никола посмотрел в зеркало на Хамона, точнее, на часть его лица. У глаза Хамона собралось столько складок, как будто там прицепили леску и тянули за нее.

Наконец Хамон сказал: