Когда «БМВ» отъехал от гостиницы, в которой они остановились меньше часа назад, Монти сидела на месте пассажира. Коннор вел машину, следуя ее указаниям, и через пару миль они уже набирали скорость на почти пустынном шоссе М4.

Утреннее сияние солнца уже поблекло, и небо затянулось мраморной пеленой облаков; еще несколько часов – и начнет смеркаться. Капли дождя застучали по ветровому стеклу. Примеряясь к движениям «дворников», Монти искала знак поворота и прикидывала, как ей убедить отца помочь им. Сколько она может рассказать ему? И, что более важно, не подвергнет ли она его физической опасности?

Из-за Анны и других женщин в списке она должна действовать как можно быстрее. Одна из них должна была рожать в декабре; удастся ли спасти ее, если врач будет предупрежден о ситуации?

Она подумала о Чарльзе Кингсли, который остался наедине с горем в своей прекрасной квартире, и о том ужасе, который через несколько недель обрушится на мужей других ни о чем не подозревающих женщин.

Монти решила, что должна рассказать отцу все. Она должна поставить крест на той уверенности, которую внушила ему, что «Бендикс Шер» – самая лучшая компания; теперь он должен знать ее подлинную сущность. Несмотря на свое упрямство, он мудрый человек; может, он и придумает, как лучше действовать. Когда Монти пришла к такому выводу, она почувствовала себя чуть более спокойной.

Дом Губерта Уэнтуорта располагался на тихой, непритязательной улочке окраины Слау. Стены домов были выложены мелкой коричневой галькой и украшены имитацией стропил времен Тюдоров. Строение, как и его владелец, производило впечатление запущенности и неухоженности.

Монти взялась за дверной молоток и постучала, и как раз в этот момент дверь открылась. На пороге стоял Губерт Уэнтуорт.

Она представила Коннора и Губерта друг другу. Уэнтуорт пожал протянутую руку и ответил на приветствие:

– Как поживаете, мистер Моллой? Если не ошибаюсь, у вас балтиморский акцент?

– Вы не ошиблись. Я просто поражен!

Уэнтуорт пригласил их войти. Дом был маленьким и неухоженным, и Монти сморщила нос от запаха старых вещей, пыли и кошек. На стене висела керамическая плитка с рукописной надписью «Благословение этому дому». Все это напомнило ей визиты к бабушке в детском возрасте.

Они прошли дальше, гостиная оказалась на удивление чистой и уютной. Всюду на столах и полках стояли фотографии в рамках.

С первого взгляда Монти показалось, что на всех фото одна и та же женщина, и девушка сразу узнала ее по тем фотографиям, которые Губерт Уэнтуорт показывал ей в коттедже. Это была его покойная жена. Из-за обилия фотографий комната выглядела как усыпальница. Приглядевшись, Монти обратила внимание на серию фотографий, прослеживающих взросление маленькой девочки от младенца до молодой женщины. Ее она тоже узнала. Из хорошенькой малышки Сара Уэнтуорт, в замужестве Джонсон, превратилась в неброскую женщину. Ей не повезло – она унаследовала круглое, как блин, лицо отца, а не высокие скулы матери; игра генов, подумала Монти.