Когда Идир подозвал меня, возникла некоторая неловкость. Я приподняла паранджу, и Аатиф вздрогнул. То ли не ожидал увидеть белую женщину (хотя Идир конечно же предупредил его, что я – американка), то ли его испугало мое все еще обезображенное лицо. Трудно сказать. Не раздумывая, я протянула ему руку в знак приветствия. Аатиф с ужасом посмотрел на меня, будто я обнажила перед ним грудь. Когда он пожимал мою руку, я отметила, что ладонь у него холодная и влажная.

Радовало то, что Аатиф говорил по-французски. Довольно просто, как и я, но увереннее, чем Идир. Едва мы с ним обменялись первыми фразами, мне стало ясно, что мы сумеем объясниться.

Идир доложил, что он уведомил Аатифа о том, в силу каких обстоятельств я оказалась в оазисе, и тот знает, что меня ограбили, что я осталась без денег и без документов и что я расплачусь с ним, когда мы доберемся до Марракеша.

– Вам известно, что меня разыскивает полиция? – уточнила я у Аатифа.

Он кивнул.

– Вас это тревожит?

Он пожал плечами.

– То есть вы готовы рискнуть? Мне бы не хотелось подвергать вас опасности.

Он снова пожал плечами и сказал:

– Две тысячи дирхамов за то, что я отвезу вас в Марракеш. D'accord?

На мой взгляд, это была вполне разумная цена, ведь, если меня поймают, ему тоже не поздоровится.

– Согласна. Только для начала мне нужно будет продать в Марракеше свои украшения. Я с вами обязательно расплачусь. Обещаю.

Он снова пожал плечами. Потом произнес:

– D'accord.

– Сколько, по-вашему, мы будем добираться до Марракеша?

Аатиф задумался на мгновение.

– Три дня.

– Три дня! Но ведь из Уарзазата на машине туда ехать всего несколько часов, а до Уарзазата отсюда, должно быть, часов семь.