Я не мог оставаться в доме, рискуя провести весь день у компьютера в переживаниях. Странное дело: только выйдя из душа, я подумал о Нине. Как я мог быть таким эгоистом и таким небрежным? Если бабушка узнает об этом деле из газет, она меня никогда не простит.

Одевшись на огромной скорости, я поставил рекорд в гонках до Вествуда, несмотря на то что движение было достаточно напряженным.

Нины у себя не было. Наведя справки, я нашел ее в конференц-зале на нижнем этаже, где она с множеством других жителей участвовала во встрече с псевдогуру по личностному росту, который, должно быть, посетил все дома престарелых города в надежде сбагрить свою последнюю книжонку. Зал был просто битком набит, и мне пришлось прождать добрых полчаса до конца мероприятия.

Увидев меня, Нина удивилась. Так как ей не хотелось подниматься к себе в квартиру, мы устроились в зале ресторана. Я не стал расспрашивать ее о конференции, опасаясь, как бы она не принялась расхваливать этого болтливого субъекта.

– Почему ты здесь, Дэвид? Ты никогда не приезжаешь ко мне по утрам…

С беспокойством я вынул из кармана статью, которую заранее распечатал.

– Я предпочел бы, чтобы у меня не возникало необходимости тебе это показывать, но вряд ли у меня есть какой-то выбор. Мне бы не хотелось, чтобы ты это узнала из новостей по телевизору или из газет. Вчера это появилось на сайте «Нью-Йорк таймс». Я бы хотел, чтобы ты это прочитала. Это о Лиззи… и обо мне.

Это был первый раз, когда я назвал свою мать по имени.

Лицо Нины омрачилось. Она взяла статью, надела очки и внимательно прочитала. Я следил за малейшей ее реакцией, впрочем, не имея возможности распознать ее эмоции.

– Это правда то, что здесь говорится?

– В общих чертах – да.

– Теперь я лучше понимаю, почему ты без конца задавал мне все эти вопросы…

– Послушай, Нина, если я тебе что-то недоговаривал, приезжая сюда, так это для того, чтобы тебя не беспокоить. Я ввязался в это дело совершенно случайно и опасался внушить тебе ложные надежды. Снова взяться за такое давнишнее расследование – дело крайне ненадежное. Мои расследования никогда не должны были появиться в печати.

Судя по всему, она переносила потрясение лучше, чем я предполагал.

– Кто этот детектив, на которого намекается в статье?

– Его зовут Сэм Хэтэуэй. Я тебе говорил о нем, когда приезжал в Лос-Анджелес три недели назад. На самом деле ты его знаешь…

Она покачала головой.

– Никогда не слышала этого имени.

– А вот он о тебе помнит. Он с тобой много раз сталкивался в управлении полиции. Он даже видел меня, когда мне было всего несколько месяцев. Тогда это был молодой полицейский, он имел к расследованию только отдаленное отношение.