— Конечно, с удовольствием, — ответил я.

Джим заехал за мной в шесть, и мы вместе отправились в английский паб. Пили там эль, рассказывали друг другу, как живем, вспоминали старые времена и отлично проводили время, пока вдруг бармен не позвал из-за стойки:

— Есть здесь Джон Гроган? Джона Грогана к телефону!

Звонила Дженни; судя по голосу, она чуть не плакала.

— Малышка плачет, парни хулиганят, и я не могу с ними справиться, и к тому же я только что раздавила свои контактные линзы! — простонала она в трубку.

— Не расстраивайся, — ответил я. — Скоро буду.

Я повесил трубку. Бармен бросил на меня взгляд, в котором ясно читалось: «Эх, тяжело быть подкаблучником!» — и сказал:

— Мои соболезнования, приятель.

— Пошли, — позвал Джим. — Я тебя отвезу.

На въезде в наш квартал я увидел, что обе стороны улицы заставлены припаркованными машинами.

— У кого-то вечеринка, — сказал я.

— Похоже на то, — отозвался Джим.

— Ты посмотри, — добавил я, когда мы подъехали к дому. — Ну что за люди! Кто-то припарковался прямо у наших дверей!

Мы осторожно объехали незваного гостя, и я пригласил Джима зайти. Я все еще ругал неизвестного, загородившего мне подъезд к дому, как вдруг входная дверь распахнулась. На пороге стояла Дженни с Колин на руках — и, кажется, вовсе не расстроенная. Позади нее стоял волынщик в килте, а за спиной у волынщика я заметил накрытый стол и за ним — несколько дюжин моих друзей, соседей и сослуживцев. Не успел я сообразить, что все эти машины возле дома принадлежат им, как они воскликнули в унисон:

— С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, СТАРИНА!

Глава одиннадцатая В Пенсильванию!

Глава одиннадцатая

В Пенсильванию!

Вскоре после того, как Колин исполнилось два года, я, сам того не желая, запустил серию судьбоносных событий, приведших нас к отъезду из Флориды. Все началось с клика компьютерной мыши. Закончив раньше обычного свою колонку, я, сам не зная зачем, решил заглянуть на сайт журнала, который мы выписывали со времен покупки дома в Уэст-Палм-Бич. Это был журнал «Органическое садоводство», созданный в 1942 году чудаком по имени Дж. А. Родейл, а затем, в 60–70-х годах, ставший библией движения «назад, к природе».

Родейл жил в Нью-Йорке и торговал электрическими выключателями. Когда здоровье его пошатнулось, он, не доверяя современной медицине, переехал из города на ферму неподалеку от крохотного поселка Эммаус в штате Пенсильвания и принялся копаться в земле. Он не доверял техническому прогрессу и глубоко верил в то, что пестициды и химические удобрения постепенно отравляют землю и ее обитателей. И вот он начал экспериментировать с технологиями, основанными на подражании природе. На своей ферме он воздвиг горы компоста — гниющих растений, постепенно превращающихся в жирный черный гумус, богатый питательными веществами. Этот гумус он вводил в почву и использовал как удобрение. Он разводил в своих садах божьих коровок и других полезных насекомых, уничтожающих вредителей. Сад его процветал, а болезни скоро исчезли без следа — и обе свои победы Родейл восславил на страницах основанного им журнала.