Из кухонной двери появилась Анн-Бритт Хёглунд. Валландер сразу понял, что она что-то обнаружила.
– Тебе лучше глянуть самому, – сказала она.
Валландер последовал за ней в кухню. Один из кухонных ящиков был вынут из шкафа и стоял на столе. Там лежали какие-то бумаги. Часть их уже выложили на стол. Счета, брошюры. На самом верху – листок в клеточку из блокнота с карандашной записью. Если это писал Ларстам, то почерк у него был ясный и четкий. Валландер надел очки. Там было всего восемь слов, напоминающих какой-то жутковатый стих.
– Он уже убил восьмерых, – сказал Валландер. – А здесь он пишет о девятом.
– Сегодня двадцать первое, и сегодня среда, – сказала Анн-Бритт.
– Мы должны немедленно его взять, – почти простонал Валландер. – Не дай бог, он успеет раньше.
– А что это значит? – спросила Анн-Бритт. – «Счастье приходит, и счастье уходит»?
– Это значит, что он не выносит счастливых людей.
Он пересказал ей слова Альбинссона.
– Интересно, где теперь можно найти счастливого человека?
– Просто так не найдешь. Надо искать.
У него опять заболел живот.
– Мне одно странно, – сказал он. – Он пишет – «номер девять». То есть кто-то один. Раньше он всегда нападал на группы. Если не считать, разумеется, Сведберга.
– Сведберг стоит особняком. Ты прав – он меняет рисунок. Это может быть очень важно.
Было уже без двадцати пяти пять. Валландер выглянул в окно. Рассвет еще не занимался. Где-то там, в темноте, таится Оке Ларстам. Валландер чувствовал, что близок к панике. Мы его не возьмем, с отчаянием подумал он. Мы не успеем. Он убьет еще кого-нибудь.
Он уже выбрал жертву. И мы ничего не знаем. Мы даже не знаем, куда ткнуться. Мы не знаем ровным счетом ничего.
Он повернулся к Анн-Бритт и посмотрел на нее долгим умоляющим взглядом.
Потом надел резиновые перчатки и занялся содержимым ящика.