— Если там остался хоть один ашбал, то эта затея бесполезна. Уверен, добровольцев найдется много, но я вынужден опять возразить против посылки кого-либо за пределы периметра. Включая и на посты наблюдения и подслушивания. То, что произошло с ними, просто ужасно. — Сейчас Бург чувствовал уверенность в своих способностях возглавить обороняющихся. Ведь как бы там ни было, но Хоснер во время боя покинул командный пункт, и Бург понимал, что это укрепило его позиции. Ведь именно его, Бурга, люди видели стоящим на командном пункте и отдающим приказы. Да, впечатление он произвел, и второстепенная роль его уже больше не удовлетворяла. Теперь он может говорить с Хоснером на равных, и Хоснер будет вынужден прислушиваться к его мнению. — Жесткая оборона. Никаких вылазок. Воду будем растягивать. Никаких передовых постов наблюдения и подслушивания. Спрячемся в панцирь, как черепаха, и будем сидеть там, пока кто-нибудь не догадается, что мы здесь.

Хоснер поднялся с откидного кресла и вперил долгий взгляд в Бурга.

— Знаешь что, я думал, превращение наших пацифистов в посвященных убийц было чудом. Но, оказывается, самое большое чудо, которое мне удалось увидеть, это превращение Исаака Бурга из незаметного, тихого, полупрозрачного, маленького человечка-разведчика в важную персону. Из плоти и крови. Даже со своими собственными взглядами. Фельдмаршал фон Бург. Значит, тебе это нравится, да? Как хорошо быть королем этого холма, хозяином своей собственной судьбы и держать в своих руках судьбы других людей. Если бы сегодня ночью ты совершил ошибку, то отвечать за это пришлось бы не тебе, а мне. Но поскольку ты победил… ах, вот оно в чем все дело, Исаак. Поскольку ты победил, они будут радостно приветствовать тебя, а ты пройдешь через ворота Яффы, словно римский император.

Бург поднялся.

— Все это чушь. Я просто подумал, что ты сможешь воспользоваться некоторыми советами. Боже мой, Хоснер, неужели тебе не нужна помощь?

Бекер отвернулся к бортовому журналу и занялся своим делом.

— Единственная помощь, которую я могу принять, — это помощь профессионального военного, такого, как Добкин. Но не твою. — Хоснер понизил голос. — Ты мне нравишься, Исаак, но не становись на моем пути.

— Но я уже стою на твоем пути, нравится тебе это или нет. И имею право голоса при принятии решений. — Трубка Бурга прыгала у него во рту.

Хоснер понял, что Бург настроен решительно. Он неожиданно рассмеялся.

— Ублюдок! — Хоснер направился к двери кабины. — Хорошо, если уж ты так сильно желаешь этого, пожалуйста. Добро пожаловать на вершину власти. Если я спрыгну с нее, то ты снова останешься один. — Он продолжал смеяться, проходя через салон к аварийному выходу, потом крикнул через плечо: — Ты жалкий ублюдок!