— Слышу вас хорошо! Слышу хорошо! Понял, что ситуация критическая. Держитесь. Держитесь. Сюда летят «С-130» с коммандос. Вы сможете продержаться?

Голос Бекера дрожал.

— Да. Нет. Я не знаю. Вы можете поддержать нас?

— Я еще далековато, и нам надо снизить скорость для захода на цель. Буду над вами… через четыре минуты. Вы можете обозначить свою позицию огнями?

— Да! Я включу самолетные посадочные огни.

— Понял вас. А как насчет сигнальных ракет?

— Да, да. У нас есть «коктейль Молотова». Мы обозначим огнем границы нашей позиции. А еще следите за трассерами, Гавриил. Если интенсивный огонь — то это они, а если слабый ответный — то это мы.

— Понял вас.

Несколько легкораненых мужчин и женщин столпились в кабине позади Бекера. Сотрудник Хоснера Яффе, который был ранен, но мог передвигаться, выбрался из кабины, пробрался по проходу салона и вылез на крыло. Стоя на крыле, он закричал изо всех сил:

— Летят наши самолеты! Летят наши самолеты! Поджигайте керосин, обозначайте нашу позицию! Где Хоснер? Где Бург? Держитесь! Они летят!

Эстер Аронсон пробежала мимо Яффе и спрыгнула с крыла. Она упала, но поднялась и побежала к западному склону, чтобы удержать министра иностранных дел и его группу от попытки прорваться через западный склон.

На вершине холма раздались крики, и уже через несколько минут ашбалы, как и израильтяне, знали, что происходит.

Риш и Хамади подгоняли своих оставшихся людей. По мере того как израильтяне отступали, арабы приближались к «Конкорду». Обороняющиеся зажгли и побросали последние бутылки с «коктейлем Молотова», израильтяне начали расходовать последние боеприпасы, которые приберегали для рукопашной, и их огонь усилился.

Ашбалы, уже так много потерявшие убитыми и ранеными, продвигались вперед очень неохотно. Каждая новая жертва вызывала у них вопли и проклятья. Их раздирали противоречия — с одной стороны, хотелось идти вперед и закончить свою работу, а с другой — зарыться в песок и ждать, пока все решится само собой, а они останутся целы и не опоздают на неизбежную кровавую расправу. Но теперь, с прилетом израильских самолетов, ситуация резко менялась. Хотя бы несколько евреев надо было захватить живьем и торговаться с израильтянами, имея в руках заложников.

Арабы открыли огонь по «Конкорду», когда у него зажглись посадочные огни, но Риш испугался, что взрыв топливных баков может уничтожить всех израильтян, поэтому приказал стрелять только по кабине самолета. Если ветер ослабнет, то с первыми же лучами рассвета очертания длинного самолета будут видны.