Мы к Милевскому приехали даже чуть раньше. Он со смехом рассказывал, что здесь происходило, когда мы уехали.

— Тебе переводчика Петра не жалко? Его же убрали с работы.

— Да, ты знаешь, не жалко. Он находился при исполнении служебных обязанностей. Я ему в рот ничего не заливал. Взрослый мужик. А потом, когда мы приехали в Винницу, вокруг него стояли десятки телефонов. Он мог позвонить и доложить по команде. Вместо работы он ел, пил, ухаживал за девчонками. Таких, возле себя, держать нельзя. Лично мне такой работник не нужен.

Милевский рассказал:

— Питер через час уже командовал своими помощниками. Подписал все договора о дружбе и сотрудничестве. Ждет ответного визита нашей делегации. В состав делегации просит обязательно включить вас с Леной. Сотрудники МИДа решили пригласить тебя на коммерческую встречу с австрийским подданным польского происхождения. Почему я это подчеркиваю? У него есть интересное предложение по созданию совместного предприятия. Он, очень неплохо, говорит на русском и на украинском языках. С ним будет один наш сопровождающий, из какой службы сказать не могу. Сам точно не знаю. Этот поляк хочет наладить совместный бизнес с кем-нибудь из наших. Для наших официальных кругов, создание совместного предприятия с австрийцами носит и политический характер.

На эту встречу пригласили четверых наших предпринимателей. Пришли австриец-поляк Збигнев Тарнавский и наш официальный представитель, который назвал себя Владимиром Ивановичем. Лена в другом кабинете пила кофе с Милевским. Збигнев встал напротив меня, поэтому я его достаточно хорошо разглядел. Ему лет за пятьдесят. Упитанная личность с прической под Ленина. Сверху лысина, по бокам седые волосы. Очень самовлюбленный тип. Полчаса он рассказывал о себе. Как он попал в Австрию, как организовал свой бизнес в Польше и в Австрии. Какой у него процветающий бизнес.

Мы явно скучали, пока один бизнесмен из Чернигова не спросил напрямую:

— Какое производство Вы собираетесь здесь делать?

— Я хочу сделать здесь завод по переработке костей с мясокомбинатов, свалок — в костную муку, а потом из этой муки варить столярный клей. Нам на завод кости будут привозить со всей Европы. Мы каждый год можем увеличивать производство, пока не захватим европейский рынок.

Это предложение энтузиазма ни у кого не вызвало. Я хоть конкретно не знаком с технологией, но представил, как нам со всей Европы свозят кости, трупы животных. Какая вонь будет вокруг этого завода. Меня уже сейчас затошнило, хотя брезгливым я вроде бы себя не считал.

Збигнев начал горячо рассказывать, какими мы можем стать богатыми, уважаемыми и узнаваемыми. Он вышел в ходе рассказа в середину нашего кружка: