— Я приеду. Когда-нибудь приеду, если в этом дерьмовом городе найду, во-первых, дорогу к Кампо, а во-вторых — где поставить машину!

И она отключила телефон.

Она еще четверть часа колесила по улицам и в конце концов припарковалась на Пьяцца делла Либерта, опять же недалеко от стадиона. Затем прошла пешком еще двадцать минут и наконец в десять минут девятого пришла на площадь. Раздерганная и измученная. Пот ручьями стекал по ее лицу, а тушь для ресниц оставляла узкие сероватые полоски.

Она увидела, что он стоит у фонтана. Воротник рубашки расстегнут, рукава легкой летней куртки высоко закатаны, руки в карманах. Вид у него был такой, словно он тихонько насвистывает какую-то песню. «Черт возьми, парень хорошо выглядит! — подумала она. — А я появляюсь тут, словно ведьма, которая три дня мчалась верхом на метле сквозь ураган».

Он засмеялся, когда увидел, что она идет к нему.

— Я совсем выдохлась, — сказала она вместо приветствия. — Ничего не говори, иначе я вцеплюсь тебе в горло.

Он обнял ее за плечи и заставил присесть на ступеньку возле фонтана.

— Сначала посиди и отдохни. А потом подумаем, что делать дальше.

— Я не могу в таком виде идти в ресторан, я вся липкая от пота! В Валле Коронате не было света, я проделала марш-бросок в Ла Пекора и обратно, но даже не могла принять душ! — Она посмотрела на него, и ей даже удалось улыбнуться. — Сегодня просто все не получалось так, как надо.

— Я приглашаю тебя в душ и на холодный как лед бокал спиртного на моей террасе. Как ты к этому относишься? Отсюда всего лишь пара минут пешком. После этого мы можем сходить поесть.

— Я, правда, уже не в состоянии сделать ни шагу, но предложение прекрасное. — Она медленно поднялась и потянулась. — У тебя наверняка есть стул или кресло, на котором сидеть удобнее, чем здесь, на этих камнях.

Она сказала «кресло», но при этом думала, собственно, лишь о его кровати.

Кай был благодарен Анне, что она мылась под душем, а не в ванне, как Аллора, иначе ему пришлось бы и ей предложить в качестве пены для ванн средство для стирки шерстяных тканей. Когда она вымылась, то вышла на террасу в его сине-зеленом полосатом банном халате и уселась в шезлонг.

— Сейчас мне хорошо, — объявила она, и он не мог припомнить, чтобы какая-то женщина нравилась ему больше, чем эта, в его огромном махровом халате.

Он подал ей кампари и поднял свой бокал с виски.

— Салют! — сказал он. — За то, чтобы ты стала счастливой в Валле Коронате!

Анна кивнула и промолчала. Она пила медленно, маленькими глотками и наслаждалась видом города.

— Фантастически, — прошептала она, — этот вид просто прекрасен! В моей долине есть что-то от гор Фихтельгебирге, но здесь — это же Италия!