— Вы ведете расследование убийств?

— Да.

— Мне кажется, это непросто.

— Да. Так оно и есть.

— Сколько времени вам требуется, чтобы расследовать убийство?

Марайке в душе застонала. Это был вопрос ради вопроса. Такой же абсурдный, как и постоянно повторяющийся вопрос журналистов к артисту: как это ему удается выучить текст наизусть?

— Все зависит от обстоятельств, — тем не менее очень любезно ответила Марайке. — Иногда мы ловим преступника очень быстро, а иногда вообще не находим. Дело не только в следственной работе, нужно иметь еще чуточку везения.

— Верю.

Марайке захлопнула книгу. Это была возможность поговорить о своем.

— Скажите, Элеонора… — начала Марайке. — Я слышала, что в последние десять лет в округе исчезали дети. Вы что-нибудь об этом знаете?

Элеонора кивнула, отложила ножницы в сторону и села.

— Три маленьких мальчика бесследно пропали несколько лет назад. Один исчез, когда играл у ручья, другой — по дороге в школу… Никто из них больше не появился. Не было найдено никаких следов, нет никого, кто попал бы под подозрение. Просто жуть!

— А где именно это случилось?

— Здесь, в этих местах. Один мальчик даже жил в этом доме. Его родители, немцы, проводили здесь отпуск. Мальчик играл позади дома, у ручья, и исчез.

— И никто ничего не слышал? Никаких криков, ничего?

— Ничего. Но я знаю эту историю только понаслышке. Мать этого мальчика недавно купила здесь дом, совсем рядом. Потому что не могла выдержать, что не знает, что с ним произошло. Потому что хочет знать, где он, и надеется, что он еще жив.

Марайке постаралась скрыть волнение и спросила как можно более равнодушным голосом:

— Собственно, я не собиралась в отпуске заниматься чем-то, похожим на работу или хотя бы приблизительно связанным с ней… Но я бы с удовольствием поговорила с этой женщиной.

— Нет проблем. Мы не можем позвонить ей, но она почти всегда дома. Как вы отнесетесь к прогулке пешком? Или лучше поедем на машине?

— Нет-нет, чуть-чуть движения пойдет мне на пользу. — Марайке встала. — Подождите, я только возьму куртку.