– Это само собой.

* * *

Когда они медленно приблизились к кухонной палатке, воздвигнутой на пустынной земле, словно причудливый кафедральный собор из светлого брезента, три охранника разделились. Один остался стоять, поглядывая по сторонам, ничто не ускользнуло бы от его взгляда и от пуль его Узи. Двое других вынули пистолеты из кобуры и стали обходить палатку с двух сторон – один слева, другой справа, осторожно перешагивая через натянутые крепёжные верёвки.

– Мистер Фокс? – сказал один из них – не то чтобы командным полицейским рыком, а скорее вполголоса, почти разговорным тоном, но наверняка хорошо слышным внутри палатки. Он говорил по-английски с типичным ближневосточным акцентом. – Мистер Фокс, пожалуйста, не оказывайте сопротивления. Нам необходимо срочно поговорить с вами.

Почти одновременно они достигли боковых краёв палатки и вошли в неё с двух сторон.

В палатке никого не было.

Они в недоумении переглянулись. На одном столе в самом дальнем углу ещё стояла недопитая чашка кофе, вторая чашка – пустая – валялась в последней, ещё не демонтированной раковине вместе с фильтром, полным вываренного кофейного порошка. Один из охранников потрогал фильтр. Он был ещё тёплый. Под раковиной никто не прятался, под стойкой раздачи тоже.

Убрав пистолеты в кобуру, они снова вышли наружу, пожимая плечами. Один из них указал на парковочную площадку. Там стояли три автомобиля: тёмно-зелёный пикап, серый «шеви» и синий «фиат». Синий «фиат», это они знали, принадлежал тому, кого они разыскивали.

Они подали знак третьему, с автоматом, что идут обыскивать парковочную площадку. Тот кивнул, а сам тем временем снова медленно направился в горку, к оставшимся палаткам. Хотя большинство из них уже пустовали, там ещё было где спрятаться.

Потом он увидел девушку.

Далеко, на поле раскопок, по другую сторону от палаточного лагеря. Он не знал, как её зовут, но часто видел её вместе с этим Стивеном Фоксом. Сейчас она как раз спускалась в одну из разрытых ям.

Значит, итальянцы ввели их в заблуждение.

Он достал из кармана рубашки сигнальный свисток и дунул в него.

– Эй! – помахал он своим товарищам. – Я её засёк! Она там!

* * *

Шанталь Гюйнард долго копила деньги на эту поездку. Минувшей весной, незадолго до своего двадцать восьмого дня рождения, она закончила учёбу, и в её дальнейших планах было к концу лета выйти замуж за давнего друга, уехать вместе с ним из Парижа и получить в Провансе место учительницы истории, латыни и религиоведения. Поработать всё лето на раскопках в Израиле, исполнив свою давнюю мечту, – это было для неё чем-то вроде отдушины: отстраниться от дома, от Пьера, от университетских друзей перед тем, как её жизнь окончательно изменится. Может быть, скоро у неё появятся дети, и тогда она на долгое время будет связана по рукам и ногам. И было очень важно перед этим предпринять что-то ради одной себя.