Кауну пришлось приложить усилия, чтобы не раскрыть карты. Откуда, ради всего святого, об этом мог узнать хоть кто-нибудь в мире? Кто-то из его людей, наверное, проболтался. Это дело так нельзя будет оставлять.

С другой стороны – если они и без его усилий теперь убеждены в находке, ему это только на руку.

– Я должен признать, что вы хорошо осведомлены.

– Вы её уже нашли?

– Я рассчитываю, что она будет у нас в течение этой недели.

Прозвучало это хорошо, Каун остался доволен собой. Он излучал спокойную уверенность, а другой мог понять это и так, что им уже известно, где спрятана камера.

– Что вы намерены сделать с видеозаписью, когда она будет у вас в руках?

– Я намерен сделать с ней то, чего акционеры моей компании вправе ожидать от меня: извлечь из неё максимальную прибыль.

Тень пробежала по лицу Скарфаро.

– Мог бы я переубедить вас передать видеозапись и камеру Церкви?

– Не знаю, насколько сильно ваше искусство переубеждения.

– Камера принадлежит не вам, мистер Каун, – сказал посол из Ватикана. – Даже если вы её найдёте, она предназначалась не вам. Да и зачем она вам нужна, если не считать её использования в интересах чистой сенсации? В лучшем случае вы станете обладателем видеозаписи, на которой некий человек говорит по-арамейски, и вы даже не будете знать, то ли это Нагорная проповедь, то ли призыв к восстанию против оккупантов. Допустим, эта видеозапись существует, и допустим, вы её нашли, всё равно она естественным образом находится в компетенции Святой Церкви. Мы – организация, учреждённая самим Иисусом для того, чтобы проповедовать Его слово. Никто, кроме нас, не компетентен проверять видеозапись на предмет подлинности и распоряжаться её корректным использованием.

Каун едва мог поверить в происходящее. Этот человек был убеждён в существовании камеры, и он хотел ею обладать. Если он имеет хоть малейшее влияние в Ватикане, то это не что иное, как начало переговоров, которые могут быть намного интереснее, чем поиск самой камеры.

Беречь нервы! Теперь надо беречь нервы.

Улыбка, наполовину лукавая, наполовину неодобрительная:

– Как вы мило, однако, выразились, патер: «В интересах чистой сенсации». Действительно, очень мило. Но я полагаю, вам так же хорошо известно, как и мне, о чём здесь идёт речь на самом деле. Мы говорим о сенсации, как таковой. В молодости я был знаком с одним человеком, который в середине семидесятых годов предлагал распавшейся группе «Битлз» пятьсот миллионов долларов за их один единственный концерт, который он хотел транслировать на весь мир. Пятьсот миллионов – и он сделал бы бизнес-бомбу. Я уверен, что времена, когда «Битлз» были популярнее Иисуса Христа, давно миновали, – вздох, из самой глубины его сердца. – Но, с другой стороны, я не могу не принять и ваши аргументы. Да, это видео должно оказаться в руках церкви. Однако я вынужден настаивать на том, чтобы, с учётом уже предпринятых, далеко не малых усилий, я получил при этом хотя бы небольшое, почти символическое возмещение расходов.